Узют-каны - [158]

Если вдуматься: кому из мужчин она могла верить? Предательство, ложь и трусость: Андрей, Асур – имя им легион. Она не была уверена в Спортсмене, излишнее самомнение его и погубило. Почему-то Молчун не помчался вприпрыжку к покойнику? Дядя Коля? Неужели он смог убить? Просто так? Убить и знать, что останется безнаказанным. Убить, чтобы не жили сплетни. Тогда в ком можно быть уверенной? Даже старик Анчол поражал замашками волшебника. В чём можно быть уверенным в мире, где брат убивает брата ради денег, ради идей, ради собственного покоя; где каждую секунду может взорваться очередная АЭС; где даже деньги с первого числа каждого месяца всё меньше становятся деньгами; где даже их не платят вовремя; где обещания даже у самых многообещающих день изо дня выходят труднее и нереальнее, напоминая увесистые булыжники? Если бы Молчун погиб, к кому тогда можно было бы обратиться со своей бедой? Кто бы помог? А что Молчун всегда в любой момент ИМЕННО ЕЙ МОГ БЫ ПОМОЧЬ, Маруся не сомневалась. Она не смогла сосчитать, сколько раз за эти дни он спасал её, не могла поверить в его бескорыстность. Но теперь была УВЕРЕНА. Быть уверенным в человеке, когда ни во что другое верить нельзя – это много. Если есть на земле такой человек, в котором можно быть уверенным, которого можно не использовать, а просто довериться ему – это счастье. Бороться за своё счастье – эгоистично, но единственное ради чего стоит жить. Поэтому она не хотела смерти Молчуна. Потому что была уверена в нём, значит – уважала. Уважала – хотела быть рядом. Всё так просто и логично. Быть рядом с тем, в ком уверена, уважать, искать дружбы – всё равно на каком основании: друга, жены, любовницы – гармония удовлетворения при достижении цели, которая есть существование.

Маруся чувствовала ступеньки вверх, в бессмертие. Уверенность, движение, дружба. Она наконец-то смогла открыть глаза, и лицо Молчуна оказалось настолько близко, что не поместилось в поле зрения. Его блестящие с мутнинкой глаза смотрели на неё; горбинка переносицы, крохотные морщины, неморгающие ресницы – казалось, она видит его. Не того, что видят все. Не тело. А того, что внутри. И то, что внутри неё, сказало её губами тому, что внутри него, помимо связи с мыслями, логикой, опираясь только на чувства:

– Люблю тебя.

– Люблю, – откликнулся он, удивляясь услышанному от себя.

И только тогда разум, получив информацию, начал высчитывать и переваривать, распределяя по местам. Определившись, предложил: «Запуск программы. Нажмите YES/NO». Маруся нажала NO, чтобы предвидеть возможное, поскольку YES уже не выключить.

Биокомпьютер внутри неё нарисовал красивую берёзу с зелёным куполом кроны, к стволу которой присосалась безобразная чага. Хорошо. Ему ты доверяешь. А можно быть уверенным в тебе? Покажи того, кто мог бы поставить на кон свою жизнь ради тебя? Хронометр запестрел именами. Кто мог сказать о тебе, девочка, «я ей верю»? Андрей? Дядя Коля? Мама? МАМА!

Смородины глаз, белоснежная простынь, виноватый снегопад. Ты была на танцах, да? Ты танцевала всякие там буги-вуги, зная, что мама лежит в луже собственной крови? Нет! Я вызвала милицию! Это я! Я вызвала! Потом пришла, увидела незнакомого дяденьку в серой форме и притворилась, что приняла его за дядю Колю? Наивный детский вопрос – что случилось? Но хотела же закричать – ОНА ЕЩЁ ЖИВА? Притворно ужасаться, удивляться, бояться – не противно? И в суде, когда женщина в строгом костюме зачитывала приговор о лишении родительских прав, упомянув о какой-то бытовой ссоре на почве пьянства, смородины глаз неестественно, лихорадочно кричали: «Скажи им! Забудь, что я тебе приказала! Забудь! Скажи, что я защищала тебя! Скажи! Иначе нас разлучат!» Тогда мама ещё верила – ты встанешь и скажешь. Но ты ведь была на танцах? И ты ведь знала, что между разговором с дядей Колей и смертью отца есть связь? Почему ты была на танцах, а не с мамой? Почему она уехала в Таштагол и не писала? Потому что больше не была УВЕРЕНА. Тебя боялись, презирали, унижали, но никто не мог предугадать твою реакцию, девочка. И ты спасла Генку только потому, что он был в тебе уверен. Только потому, что ТЫ ХОТЕЛА, чтобы он был в тебе уверен. Программа завершена. Дополнительная информация. YES/NO?

Она застонала и мысленно вписала «Анчол». Вот кто пожертвовал ради неё собакой! Он знал. Сомневался? И тут же чувство растерянности стёрло предыдущие программы. Поскольку она ощутила, как потерялось что-то, словно часы или обручальное кольцо. И начинаешь возвращаться на предполагаемое место происшествия, восстанавливая детали, исследуя безрезультатно, попутно укоряя себя за головотяпство. Ей всегда казалось, что в данной ситуации существует некий тормоз, беспробудное отупение. Иначе как вещь может исчезнуть незаметно? Чувство стыда при обнаружении потери довлеет и заставляет искать виноватых. И на этот раз – она забыла что-то, потеряла бдительность. Потому что… Нийдеш!

ЛОДКА САМА ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАЕТ. ОНА МОЖЕТ ПОМОЧЬ, МОЖЕТ И НАКАЗАТЬ. НЕ ДАЙ БОГ ВСТРЕТИТЬСЯ С НЕЙ, ДОЧКА.

Спасибо, Анчол! Теперь Маруся знает, о чём умолчал Крылов. Что могло стать с Моськой? Слон просто наступил бы на неё, если бы захотел или устал от тявканья.