Узревший Слово - [44]

Разумеется, смерть Барсука несерьезным делом назвать невозможно. В связи со вчерашним экспериментом, пожалуй, это будет наиболее важное из государственных дел.

— Где я должен быть? — спросил Свет.

— Мы будем ждать вас в доме академика. Моховая, семь…

— Немедленно выезжаю. Баул с собой взять?

— Думаю, не надо. Хватит Серебряного Кольца.

Зеркало потемнело. Свет вызвал Берендея.

— Пусть Петр выводит экипаж, — сказал он, едва Берендей появился на пороге. — Я выезжаю.

— Слушаюсь!.. Вас там ждут.

— Кто?

— Курьер от чародея Лаптя.

Буня, не будучи уверенным, что застанет Света дома, прежде всего отправил к нему посыльного. Через посыльного разыскать человека проще. К тому же, курьеры привозят с собой официальную бумагу от министерства безопасности, и вы расписываетесь за ее получение. Конечно, если вы не подчинены Путяте Утреннику, вы можете на эту бумагу и начихать, но в случае какого-либо разбирательства между инстанциями она наверняка явится на свет.

Свет спустился вниз, расписался, вскрыл пакет. Все верно, послание лишь подтверждало полученное им по зеркалу приглашение.

— Передайте чародею Лаптю, что через десять минут я буду в пути.

Посыльный кивнул, а Свет отправился к волшебному зеркалу — отменять и сегодняшние консультации в Институте теории волшебства. Теперь уже — поскольку ныне была пятница — до окончания Паломной седмицы.

* * *

Около дома Барсука дежурили два стражника в партикулярном. Выслушали Света и вызвали Буню Лаптя — стражники были из министерства безопасности. Буня провел чародея в дом.

Временная штаб-квартира сыскников располагалась в гостиной — кабинет академика осматривали в поисках документов, способных пролить хоть какой-нибудь свет на происшедшее.

В гостиной сидели двое в мундирах офицеров охраны порядка, писали какие-то бумаги. Тут же со своим колдовским баулом находился сыскник-волшебник Буривой Смирный. Со Смирным Свет был знаком — сыскник занимался особо важными преступлениями государственного значения, и Свету уже приходилось встречаться с ним. Смирный, правда, относился к Свету с некоторой ревностью, но от помощи никогда не отказывался, благо убедиться в способностях чародея Смороды ему пришлось еще в самый первый раз — при расследовании убийства одного из отпрысков княжеской фамилии. И осужденный позднее на казнь другой отпрыск был разоблачен исключительно потому, что не был волшебником и понятия не имел о том, что среди членов Колдовской Дружины появился колдун, кое в чем опережающий самого Кудесника.

Поздоровались. Буня попросил Смирного ознакомить его и чародея Смороду с добытыми следствием фактами.

— Вечор, — сказал Смирный, — около восьми часов, академик отправился из института домой. Как показал его кучер, ехали обычным маршрутом. Никаких происшествий по дороге не случилось. Академик находился в экипаже один. Никого с собой не подвозил. Никуда не заезжали. Когда въехали во двор дома, кучер спустился с козел, открыл дверцу кареты, а там — труп.

— Орудие преступления? — спросил Лапоть.

— Отсутствовало. Характер разреза тканей позволяет предположить, что смертельный удар был нанесен узким обоюдоострым режущим предметом. Более точные данные будут получены опосля аутопсии.

— Отпечатки перстов?

— Достаточно много. В наших архивах ни одного из них не зафиксировано. Впрочем, в экипаже с академиком в последние дни ездило немало людей.

— Иными словами, — сказал Лапоть, — академика мог убить человек, который ранее преступлений не совершал. Что-либо из вещей убитого пропало?

— Да. Пропал кошелек с кое-какой мелочью. Думаю, это попытка увести следствие в сторону, желание представить происшедшее как ограбление.

— Почему?

— Потому что дюжинный человек проникнуть в карету незаметно вряд ли способен, а волшебнику для ограбления не было необходимости убивать.

Буня подумал и сказал:

— Пожалуй, вы правы.

— Насколько мне стало известно, с сегодняшнего дня академика должны были взять под охрану стражники-волшебники, — продолжал Смирный. — Причины этого мне никто не сообщил, но полагаю, что произошло нечто, потребовавшее подобного уровня охраны.

— Произошло, — сказал Буня. — Если бы мне могло прийти в голову, что произойдет еще и убийство, я бы распорядился взять под охрану академика еще вчера. — Он виновато посмотрел на Света. — К сожалению, это потребовало бы кое-каких мероприятий, существенно осложнивших бы жизнь академику и задержавших его на работе до поздней ночи… Но мы слушаем вас, брате Смирный.

— В качестве предварительной версии предлагаю следующую… Нападение было произведено волшебником. А нож использовался для того, чтобы не применять Ночного волшебства и, стало быть, избежать возможности разоблачения со стороны Контрольной комиссии.

— Вы что же, — удивился Буня, — полагаете, будто академик убит кем-то из наших?

— Я покудова ничего не полагаю, — сказал Смирный, — я излагаю возможные варианты. К тому же, насколько мне известно, Контрольные комиссии существуют не только у нас, но и во всех цивилизованных странах.

— Хорошо. — Буня повернулся к Свету. — Будут ли у чародея Смороды вопросы?

— Нет, — сказал Свет. — Факты ясны. А предположения и варианты на данном этапе мне кажутся излишними. Сначала надо сделать магическое проявление.