Узники Тауэра - [18]

Война Роз расчистила дорогу королевскому абсолютизму и беззаконию. До нее Англия, по словам одного французского современника, «была страной, где общественные дела лучше устроены и где насилие наименее царит над народом». В конце войны гражданские свободы населения если и не были совсем уничтожены, то, во всяком случае, конституционное развитие Англии приостановилось на добрую сотню лет. За это время палаты парламента созывались крайне редко, не было введено ни одного закона, ограничивавшего королевский произвол. Йоркский дом вступил на английский престол и вовсе без парламентского акта – так низко пало значение этого учреждения. В конце царствования Эдуарда IV английская монархия приобрела новый характер: создание разветвленной системы шпионажа и доносов, широкое употребление пыток, вмешательство властей в отправление правосудия были первыми признаками произвола, ставшего системой при Тюдорах.

Благодаря Шекспиру нет другого имени, так тесно и мрачно связанного с Тауэром, как имя Ричарда Глостера. Многие башни и помещения Тауэра хранят память о злодеяниях, приписанных ему поэтом: в Зальной башне он занес нож над королем Генрихом VI, в Боверской башне утопил герцога Кларенса в бочке с вином, на дворе Тауэра обезглавил лорда Гастингса и, наконец, в Садовой башне умертвил своих племянников. Современные историки ставят под сомнение его причастность к первым двум преступлениям, однако одной расправы над малолетними племянниками достаточно, чтобы признать полное соответствие шекспировского Ричарда с его историческим двойником.

Герцог Ричард Глостер приходился младшим братом Эдуарду IV. Обвинение другого королевского брата, герцога Кларенса, в измене и его убийство в 1478 году приблизили Ричарда к трону. Столь же беспощадный и хитрый, как Эдуард IV, Ричард пользовался репутацией знаменитого воина, добытой им в войне Алой и Белой розы и в походе 1482 года на Шотландию, когда он победителем въехал в Эдинбург.

Внезапная смерть короля предоставила ему возможность осуществить свои честолюбивые замыслы. Эдуард IV умер весной 1483 года. Ему наследовал его сын, двенадцатилетний Эдуард V. Малолетство наследника вызвало соперничество при дворе за право осуществлять над ним опеку. Лорд Гастингс, главный советник покойного короля, соединился с Глостером, чтобы уничтожить влияние семьи королевы-матери, Елизаветы Вудвиль. Ее притязания на регентство были отвергнуты, ее родственники, Вудвили, взошли на эшафот, а юный король был передан под опеку Ричарда Глостера, провозглашенного лордом-протектором королевства.

Эдуард V и его младший брат, восьмилетний Ричард, содержались в Тауэре под присмотром сэра Джона Брэкенбери, тогдашнего констебля замка. Их мать, Елизавета Вудвиль, была разлучена с ними и помещена под надзор в Вестминстерское аббатство. Эта прелестная саксонка, чьи розовые щечки и золотистые волосы пленили некогда Эдуарда IV, могла слышать из своей комнаты в аббатстве стук молотков, которыми слуги сколачивали длинные праздничные столы, и шум фургонов, привозивших яства и напитки в Большой зал монастыря, где должна была состояться коронация Эдуарда V. Однако сердце ее тревожно ныло, предчувствуя, что ей никогда не увидеть этого радостного дня. Она слишком хорошо знала дядю Глостера.

И в самом деле, Ричард думал не о том, как венчать своего племянника, а о том, как отобрать у него корону. Для этого он распространил слух, что законнорожденность обоих его племянников подлежит сомнению, так как в момент женитьбы на Елизавете Вудвиль Эдуард IV был уже обвенчан с другой женщиной – Элеонорой Толбат. Епископ Батский Роберт Стилингтон подтвердил, что лично обвенчал покойного короля с Элеонорой Толбат, но по требованию Эдуарда IV хранил этот союз в тайне. Женолюбие Эдуарда IV было хорошо известно. Все знали, что легкомысленный и эгоистичный король никогда не заботился о репутации несчастных женщин, которых губила его страсть; говорили, что у него имелся не один незаконнорожденный сын в Чипсайде. Поэтому большинство баронов поверило Ричарду.

Один Гастингс сохранил преданность королю-ребенку и защищал в королевском Совете его права. Тогда Ричард, слушавший прения из тайного укрытия в соседней галерее, бросился в зал Совета и, оторвав себе рукав, показал всем свою иссохшую руку. По его словам, в этом увечье был виновен Гастингс, якобы при помощи колдовства покушавшийся на его здоровье и саму жизнь. В заключение своей обвинительной речи Ричард ударил здоровой рукой по столу, и по этому сигналу комната наполнилась солдатами.

– Я не сяду обедать, – обратился Ричард к Гастингсу, – пока мне не принесут вашу голову.

Солдаты вытащили Гастингса на двор и, не найдя плахи, бросили его на первое попавшееся бревно и обезглавили.

Королевский Совет, устрашенный этой расправой, объявил Эдуарда V незаконнорожденным, и 25 июля 1483 года, после непродолжительных притворных колебаний, Ричард Глостер согласился удовлетворить просьбу второпях собранного парламента о принятии им знаков королевской власти и достоинства. Он короновался под именем Ричарда III.

Однако новый король не чувствовал себя в безопасности, пока в Тауэре жили два обкраденных и обесчещенных им мальчика. Сразу после коронации Ричард III уехал на север, чтобы не присутствовать при совершении задуманного преступления. Убийцы были избраны, и приказы отданы. Но случилась осечка. Констебль Тауэра Брэкенбери совершал вечернюю молитву в то время, когда ему в нескольких словах передали приказ короля. Хотя Брэкенбери и стоял на коленях, он отнюдь не пребывал в настроении безропотной покорности и, чтобы не стать соучастником злодеяния, тут же отказался от должности констебля Тауэра. Убийцам пришлось срочно поставить об этом в известность удалявшегося от столицы короля. Была уже полночь, когда к Ричарду явился посланец из Тауэра. Король вскочил с кровати и, выйдя в соседнюю комнату, где спали его телохранители, разбудил конюшего, сэра Джеймса Тиреля. Этот верный слуга был отправлен в Лондон с королевским приказом Брэкенбери сдать ему на одну ночь начальство в замке. В эту жаркую августовскую ночь Тиреля сопровождали еще двое убийц – Джон Дигтон и Майлз Форсет. Прибыв в Тауэр, Тирель направил обоих злодеев в комнаты мальчиков, а сам поспешил к Брэкенбери.