Узники подземных лабиринтов - [4]

То, что идея вполне осуществима, давно признали многие эксперты, но пока Франция не осознала, что Италия охотно станет ее партнером, финансовые препятствия казались непреодолимыми. Договорившись о взаимовыгодном сотрудничестве, обе нации принялись за работу над самым честолюбивым инженерным проектом из тех, что когда-либо существовали.

Природа — капризное божество — приветливо улыбалась одним краям и сердито хмурилась на другие. Триполитания, похоже, была центром ее недовольства в этом регионе. Трудно найти равный по площади кусок земли, больше претендующий на звание худшей колонии мира. То была узенькая полоска плодородного берега, тесно соседствующая с самой безнадежной пустыней, за которую итальянцы, из соображений гордости и престижа, цеплялись с невероятной настойчивостью. А теперь французский проект дал им возможность активно действовать.

Франция предвидела в создании внутреннего моря некоторые преимущества для себя. Прежде всего она надеялась, что от этого получат выгоду южный Тунис и часть Алжира. Новое море должно было сливаться с Тунисскими озерами — «Шоттами», которые располагались ниже уровня моря. Было доказано, что земля быстро станет плодородной. Вырастут деревья, поплывут облака, принося дождь; дождь будет способствовать пышной растительности и так далее, пока не зацветут пески восточных пустынь. Более того, Триполитания, лежащая на берегу моря, также получит свою выгоду. Она сможет поддерживать колонистов из Италии и облегчить такой опасный момент, как переселение по другую сторону Альп. Италия, удовлетворившись тем, что в плане нет подвохов, также заразилась энтузиазмом. Если ее бесплодная территория станет плодородной, колониальная экспансия даст ей шанс еще больше увеличить свое население. Великий день, когда мощь Римской Империи будет восстановлена, стал еще на один шаг ближе.

Совещания между двумя нациями были замечательны быстротой принятия решений и отсутствием разногласий. Начатая в 1956 году стройка продвигалась с таким успехом, что в марте 1964 года из первых больших труб на песчаную пустыню хлынула вода.

Теперь, в сентябре 1964 года, озера, большие и маленькие, уже слились. Внизу под «Солнечной птицей» простиралось огромное блестящее зеркало воды. Оно рябило на склонах холмов, и его уровень хоть и поднимался, но очень медленно. Берега непрерывно меняли свои очертания: временные острова уходили под воду и серебристое пространство разрывали только зеленые вершины пальм, похожие на заросли камыша.

«Солнечная птица» пересекла границу воды недалеко от арабской деревушки, состоявшей из белых домов с плоскими крышами. Деревушка стояла на невысоком холме, но вода уже подступала к дверям самых верхних домов, а от стоявших ниже не осталось и следа. «Они долго не продержатся», — размышлял Марк. Построенные большей частью из обожженной глины, домики скоро осядут или соскользнут, не оставив ничего, кроме нескольких камней. Невыразимой тоской веяло от этой деревушки, обреченной раствориться в воде после столетий сопротивления палящему солнцу. Двоих, сидящих в самолете, охватила легкая грусть.

— Все выглядит таким непостоянным, — произнесла Маргарет. — Это все равно что уничтожить кусок истории. Это, вероятно, глупо и сентиментально, но я думаю именно так. Столетиями люди здесь жили и боролись, караваны верблюдов брели сквозь пески, а теперь этого больше никогда не будет. — Помолчав, она добавила: — Всегда немного печально и страшновато, когда думаешь о чем-то необратимом.

Марк уловил ее настроение и согласился.

— Да. На новых берегах вырастут белокаменные города. Вероятно, они будут выглядеть точно так же, но такими же они не будут. Эта жизнь погублена безвозвратно. Забавно, что мы всегда видим историю через розовые очки, если не намерены постичь истину… Я имею в виду, что деревня, несомненно, убогая, жизнь в ней была тяжелой и, вероятно, жестокой, и все же ее гибель вызывает сожаление. Во всех нас есть жилка консерватизма.

Самолет опустился еще ниже и пролетел над остатками финиковой рощицы. Дети взбирались на пальмы, чтобы собрать оставшийся урожай и бросали плоды в примитивные лодки, пришвартованные внизу. Посмотрев вверх, они помахали пролетающему самолету.

В течение нескольких минут Марк и Маргарет летели, не говоря ни слова. Теперь Новое море простиралось под ними к горизонту во всех направлениях, кроме северного. Марк показал на горы, ограничивающие море.

— В один прекрасный день на этих склонах построят город наслаждений, и вся Европа будет приезжать сюда, чтобы погреться на солнышке и поплавать в море. Я обязательно приеду. А вы?

Подумав, она чуть заметно улыбнулась.

— Долго придется ждать. Наверное, прежде чем построят этот город, я успею стать старой и уродливой?

— Не преувеличивайте, дорогая. Даже в этом мире еще есть кое-что невозможное. Старше, вы, безусловно, станете, но не более того… Маргарет, если вы доживете до ста лет, этого все равно не случится… На востоке в море впадала рукотворная река. «Солнечная птица» давно вошла в зону двенадцати огромных труб, извергавших воду. Вот уже два с половиной года вливались в пустыню пенящиеся искусственные водопады. Днем и ночью громадные насосы в двадцати милях от Кабе всасывали миллионы галлонов воды. Но, как бы огромны ни были эти трубопроводы, все равно с трудом верилось, что с их помощью удастся затопить всю эту землю. Потери от испарения, должно быть, в этом регионе огромны, размышлял Марк. Здесь нет ни одного дня, когда солнце не палило бы в полную силу. С самого начала многие люди считали этот план фантазией, и Марк вынужден был признать, что, если бы видел это место до начала операции, он стал бы одним из них. Величие задачи просто ошеломляло, но все же успех был такой, что инженерные триумфы Панамы и Суэца казались совершенно незначительными. Удовлетворят ли спонсоров конечные результаты — еще предстояло выяснить.