Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - [65]
Влияние этого образа на чувства Карен усиливалось тем, как Тед коммуницировал при их друзьях. Карен была убеждена, что с того момента все станут смотреть на нее как на постоянно и все преувеличивающую особу, достоверность слов которой вызывает большие сомнения. Она посчитала, что ее социальный имидж пострадал. В действительности намерение Теда состояло не в том, чтобы ее принизить, а в том, чтобы «научить» быть чуть более аккуратной в словах с целью наоборот повысить ее авторитет. Каким бы неуместным ни было его поведение с той поправкой, его намерения не являлись недоброжелательными, как решила Карен. В любом случае, ремарка, сделанная на публике, нанесла очень сильный удар по уже терпящим бедствие отношениям.
Хотя, наверное, многие согласятся, что реплика Теда могла показаться неуместной и несколько обидной, мы видим, что подобные ремарки совершенно необязательно должны приводить к столь сильной обиде и гневу, которые испытала Карен. Чтобы полностью понять ее реакцию – и пролить более яркий свет на бурные реакции при семейных конфликтах, – нам следует разобраться в том, как развивались ее самовосприятие и социальный имидж. Карен всю жизнь чувствовала себя в обществе неловким, «неуклюжим» человеком и считала, что транслирует этот образ другим. Желая скомпенсировать негативный образ, она тщательно развивала свои навыки общения, чтобы у окружающих сложилось мнение о ней как об особе, умеющей рассказывать интересные истории.
Ремарка Теда, имевшая в глазах Карен значение, умаляющее этот талант, подрывала компенсаторный механизм и выставляла ее на публике (в ее глазах) девицей, не умеющей себя вести в обществе. Тед, «разрушая» этот социальный щит, заставил Карен почувствовать себя уязвимой, если не беззащитной. Стремление Карен «наказать» Теда проистекало из «семейного, брачного императива», стандарта поведения, которое она неявно, в своем сознании, навязала Теду: он должен быть ее опорой и защитником, не должен делать или говорить ничего, что могло бы считаться критикой в ее адрес или как-то ее унижать. Хотя Карен никогда открыто это свое правило Теду не высказывала, она считала, что он по умолчанию его знает, и ожидала подчинения этому правилу.
Получается, Тед нарушил важное правило поведения в браке: «Не портите социальный имидж партнера». В глазах Карен, он предал ее доверие и выставил ее посмешищем. Когда внешний социальный облик оказывается сломанным, «жертва» чувствует себя уязвимой для множества опасностей, который могут исходить от и из социума: потеря статуса, высмеивание, насмешки, отвержение. Нарушение Тедом этого правила усилило реакции Карен из-за возможных в ее ожиданиях долгосрочных последствий: его поступок сделает Карен беззащитной и уязвимой навсегда. Она ощущала себя поставленной перед выбором: либо наказать Теда настолько серьезно, чтобы он более никогда не посмел нарушить правило, либо разорвать отношения.
Решение наказать обидчика обычно не является результатом рефлексии и рассуждений. Скорее это решение встроено в целостный поведенческий шаблон, где предусмотрен ответ на нанесение ущерба самооценке или социальному имиджу через фазы обиды, фиксация ответственности на нарушителе правил и попытка восстановить статус-кво путем возмездия.
Предполагаемая ценность наказания, пусть даже чрезмерного, состоит в том, что оно восстанавливает действие нарушенного закона и наглядно показывает, что закон подлежит исполнению даже путем принуждения к этому; компенсирует чувство беспомощности и восстанавливает – по крайней мере частично – нарушенную самооценку. Причинение боли (возмездие) также служит для переключения внимания с болезненных ощущений жертвы на боль обидчика.
Смертельные послания
Давайте посмотрим на пару, находящуюся в состоянии громкой ссоры. Кулаки сжаты, на лице – оскал, слюна в уголках рта, тела напряжены, и полная готовность к выпаду. Все системы в положении «к бою». Хотя они еще не вцепились друг другу в глотки, по напряженности их поз и мышц легко заметить, что физически оба так мобилизованы, будто им предстоит схватка не на жизнь, а на смерть. Эти противники пока не обмениваются ударами, а «нападают» друг на друга свирепыми и злобными взглядами, выражениями лиц, тоном голосов и обмениваются гневными словами. Окаменевший свирепый взгляд, скривленный в гримасе рот, презрительная ухмылка – весь арсенал готовности к драке. В самом ее разгаре супруги могут шипеть как змеи, рычать как львы и кричать как птицы.
Пылающий взор, ворчание, фырканье – это сигналы агрессии, даже если антагонисты обмениваются вроде бы невинными словами и фразами или вообще ничего не говорят. Сигналы предназначены для того, чтобы предупредить оппонента, заставить его отступить или принудить к капитуляции. «Шипы и колючки», угрожающий тон голоса и его громкость, скорость речи могут оказаться более провокативными и обидными, чем непосредственное, прямое значение сказанных слов. Поэтому неудивительно, что люди часто более остро реагируют на тон, которым было что-то сказано, чем на слова. Невербальные сигналы, посылаемые глазами, гримасами, жестами, являются более примитивной – а часто и более убедительной – формой коммуникации, нежели вербальная. Обратимся к диалогу между супругами:
