Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - [51]

Некоторые люди оказываются в состоянии научиться обуздывать себя в тот самый момент, когда они только начинают скатываться в озлобленность или тревогу, распознавая некоторые особенности предвзятого мышления, такие как склонность к сверхобобщению или персонализации. В таких случаях можно задействовать стратегии борьбы с гневом – такие как переключение внимания или поиск доказательств, противоречащих первоначальным умозаключениям, – чтобы заставить себя скорректировать выводы, проистекающие из первобытного мышления. А вот другие могут зациклиться в режиме первобытного мышления и впасть в клиническое расстройство.

Мы не являемся рабами нашего личного жизненного опыта или эволюционных моделей мышления. Наделены способностью взвешенного, зрелого и гибкого мышления, что позволяет обдумывать, выносить суждения и может заменить примитивное первобытное мышление. Такой вид рефлексии более реалистичен, логичен и рационален и может скорректировать первобытное мышление, но у него есть недостаток, заключающийся в том, что он медленнее и требует бо́льших усилий. Действительно, в литературе это явление описано и названо «мышлением, требующим усилия». Когда мы не втянуты в острое противостояние с враждебно настроенными субъектами, у нас есть когнитивные возможности и способности анализировать обстоятельства в перспективе. Когда же мы ввязались «в драку», потребуются очень серьезные ментальные усилия, чтобы преодолеть силу первобытного образа мышления. Если есть время поразмыслить, становится легче воспринимать перспективу и заложить основы для конструктивного решения проблем и более спокойной жизни.

Глава 6 Формула гнева Правильное, неправильное и воздаяние

У нашего мозга выработалась способность создавать для нас собственный мир, мир нашего воображения. Очень немногие живут в реальном мире. Мы живем в мире наших ощущений и восприятий, и эти восприятия существенно разнятся в соответствии с личным жизненным опытом.

Мы можем воспринимать гнев там, где его нет. А если когда-нибудь появится достаточно много искажений, можем подумать, что живем среди врагов, даже будучи окружены друзьями.

Уиллард Гэйлин[86], 1984 г.

Рассмотрим следующую ситуацию, в которой нарушаются правила, что ведет к гневной реакции. Жена обнаруживает, что ее муж не выполнил некоторые свои обязанности, например не починил протекающий кухонный кран, не вызвал электрика и не оплатил счета. Она приходит в ярость, и у них происходит следующий обмен репликами:

Жена: Ты никогда не выполняешь свои обещания.

Муж: Почему ты делаешь из мухи слона?

Жена: Потому что ты никогда не делаешь то, о чем я тебя прошу. Ты никогда не тянешь свою лямку.

Муж: Ну вот опять – ты не ценишь то, что я делаю… никогда.

Жена: И как я могу что-то ценить? Ты всегда пялишься в телек, следя за дурацкими играми, или пинаешь мячи для гольфа.

Муж: Ты просто выходишь из себя, когда видишь, что я делаю что-то, что доставляет мне удовольствие. Ты хочешь контролировать абсолютно все, что я делаю.

Жена: Почему бы тебе не заткнуться и просто не сделать то, что ты должен сделать?

Муж: Ты хочешь контролировать даже то, что я говорю.

Примечательно, что партнеры не обсуждают первоначальные, больно задевающие их проблемы, те человеческие чувства, которые они могли бы принять. Несомненно, они могли бы относиться друг к другу с бо́льшей эмпатией, особенно в плане чувства обиды, и это было бы уместнее взаимных упреков и гнева. Как показывает этот разговор, партнеры склонны расценивать поведение друг друга в абсолютных понятиях (отражается в используемых словах – никогда, всегда или все). Содержание высказанных мыслей также показывает, что оба подразумевают нарушение правил.

Давайте отмотаем время назад и рассмотрим этот эпизод с точки зрения жены, которая и пересказала его мне во время терапевтического сеанса. Цепочка ее мыслей была примерно такая: «Он опять вывел меня из себя… Он никогда не делает то, что должен делать… Он ведет себя так, чтобы меня позлить… Он совершенно безответственен».

Такая последовательность демонстрирует шаги на пути к разжиганию гнева и враждебности: обманутые ожидания и разочарование, следующее за ними ощущение предательства («Он вывел меня из себя – опять»). Самое первое чувство, часто именуемое «щемящим ощущением слабости», – телесное проявление бессилия. Разочарование, оскорбленность, расстроенные чувства быстро вытесняются ее фреймингом всех его оплошностей как образчиками нежелательного (для нее) поведения («Он никогда не…») и характеристикой оплошностей как чего-то намеренного. В конце концов, жена перекладывает всю вину на мужа и обвиняет последнего в «безответственности». Как только его неправильное поведение выкристаллизовывается у нее в голове, гнев резко усиливается. У жены даже появляются мысли о физической «атаке» на мужа.

Дальнейшее исследование психики жены выявило наличие разных страхов или излишнего беспокойства, которые принимают типичную форму «а что, если?..» «А что, если он ни о чем не заботится? Все же может развалиться», или: «Нас будут преследовать кредиторы», или – на менее осознанном уровне – «Я буду беспомощной, я не справлюсь». Поэтому основой ее злости и гнева были не только фрустрации, но и страхи, и чувство беспомощности. По мере того как она переносит центр внимания на