Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - [139]

Конечно, догадки негативного свойства, появляющиеся в результате «чтения мыслей» другого человека, могут оказаться соответствующими истине. Жена в действительности может считать своего мужа дефективной размазней и не уважать его. Психотерапевтическое воздействие должно быть направлено на значения, которые он придает этим характеристикам. Например, даже если жена действительно считает мужа слизняком, означает ли ее отношение, что он на самом деле является таковым? Если она его не слишком уважает, значит ли это в обязательном порядке, что он вообще не достоин уважения? Я так объяснил это другому пациенту: «Допустим, ваша жена действительно так считает. Вы знаете, что она может ошибаться – точно так же, как ошибались вы сами в своих мыслях о ней… То, что она считает вас неудачником, не делает из вас неудачника. Это сидит в ее голове, а не происходит в действительности. Но вы не сможете выбить это из ее головы, напав на нее физически. Вам надо решить для себя, кто вы есть на самом деле. Если решаете, что вы – не неудачник, это и есть то, что имеет реальное значение. И если вам удастся заложить это в собственную голову, мы сможем продолжить и подумать о том, что вы такого сделали, что у вашей жены сложился такой ваш образ».

Я обнаружил, что, сосредоточиваясь на психотерапевтическом анализе чувства обиды и оскорбленности, возникающем у пациента, а также на смыслах, которые таятся за ними, можно помочь пациенту избежать зацикленности на мысли, что супруг(а) является Врагом. Чем яснее он будет понимать суть своих основных убеждений, тем меньше у него возникнет позывов напасть, ударить, избить жену. Он начнет впитывать в себя понимание, что обида, которую он чувствует, проистекает скорее из того смысла, который он сам придает поведению жены, а не из ее поведения.

Семейная психотерапия часто помогает предотвратить чрезмерные реакции в супружеских конфликтах. Обучение коммуникативным навыкам особенно важно для таких партнеров, как Раймонд и Глория. В частности, Глория осознала, что «пилить», бранить Раймонда за его упущения и ошибки контрпродуктивно. Она начала говорить с ним в нейтральном тоне, а он – отвечать ей не в духе «самозащиты». Они вместе согласились, что ей стоит составить список того, что он должен сделать, прикрепить его где-нибудь на видном месте в доме, а он укажет напротив каждого пункта примерную дату выполнения.

Деструктивная эскалация конфликта – от критики Глории до удара Раймонда кулаком ей в зубы – конечно, произошла не на пустом месте. Воспоминания о прежних стычках с женой сильно влияли на текущее мышление Раймонда – так же сильно, как если бы эти стычки происходили в настоящем. Обычно в предыдущих конфликтных эпизодах, которые заканчивались накаленными перебранками, Глория выражала недовольство поведением Раймонда. Его ответ заключался в том, что она «цепляется к нему и вообще достала». Она огрызалась в ответ, в результате чего накал ссоры рос до точки, когда один из них в ярости топал ногами или когда Раймонд просто ударил жену.

Конечно, Глория в свое время вступила в супружеские отношения со своими ожиданиями, убеждениями и уязвимостями. Она больше всего хотела гармоничных отношений, но не раз чувствовала себя разочарованной в Раймонде и, конечно, не могла до бесконечности терпеть его гневные реакции. Работая с этой парой, я попытался каждому дать понимание трудностей, которые у них были, и их чувствительных мест.

Вот типичный пример – мероприятие в ресторане, продемонстрировавшее и «пунктик», к которому у Глории была особая чувствительность, и навязчивость Раймонда. Сочетание двух этих факторов привело к неприятной концовке.

Глория: Ты не мог бы попросить официантку пересадить нас за другой стол? Здесь ужасно шумно.

Раймонд: Нет никакой разницы. Тут шумно везде.

Глория: Но ты же просто можешь попросить.

Раймонд: Это ничего не даст.

Глория (рассерженно): Ты никогда не делаешь того, о чем я тебя прошу.

Раймонд решил, что Глории захотелось его «побесить», и почувствовал себя униженным в результате обмена репликами. Во-первых, она поставила под сомнение его суждение. Затем обвинила его в том, что он всегда игнорирует ее желания. Когда мы разбирали этот случай на психотерапевтическом сеансе, Раймонду открылся взгляд на ситуацию, который тогда был у Глории. Причиной ее раздражения было то значение, которая она придала его отказу что-то сделать: «Ему безразлично». Точно такой же смысл она приписывала его постоянным уклонениям от домашних дел. «Прагматичный» ответ, что он когда-нибудь, рано или поздно, все сделает, не изменил убеждение Глории: «Если бы ему на самом деле было бы не все равно, он бы уже сделал то, что я просила». Она чувствовала обиду, которая затем переходила в гнев из-за его безразличия. Раздражение и недовольство Глории только усиливалось гневливой реакцией Раймонда, что в конце концов вылилось в обмен словесными оскорблениями. Она боролась с чувством страха перед ним и отвечала ему, становясь более язвительной с каждым новым столкновением. Воспоминания о прежних конфликтных эпизодах возобладали в голове у Раймонда и привели к развязке – удару в челюсть. Эти же эпизоды стали причиной их решения обратиться к психотерапии.