Узник страсти - [62]

– Ты не знал, что я вернусь, когда отправлял свое сообщение.

– В таком случае мои инструкции должны были бы быть другими.

Она замерла, а в ее мозгу одна за другой быстро проносились ясные неоспоримые мысли.

– Тогда почему они оказались здесь? С какой целью?

Он догадывался о том, какова могла бы быть их цель, но предпочел умолчать.

– Очень хороший вопрос. У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?

– Никаких, – коротко ответила она.

– А что они делают сейчас?

– Не знаю.

Она придвинулась к камину и протянула руки к огню. Она продрогла до костей, и ее, естественно, тянуло к теплу. Но это движение приблизило ее к Равелю, теперь он мог бы близко подойти к ней, если бы захотел. Это можно было расценить, что она уже больше не опасалась его, если бы он захотел так понять. Но Равель прекрасно знал, что это не означало, что она полностью доверяет ему. В ее движениях была та же самая пугливость, что у лани, ощущающей опасность. Если он сделает неправильное движение, она тут же изменит свое отношение к нему.

Он оперся спиной на столбик кровати и скрестил руки на груди. Повисла тишина. Они оба были в ожидании хоть какого-нибудь звука, чтобы понять, что происходит за пределами маленькой комнаты. Но кругом было тихо.

Попытки ограбления усадеб на плантациях были довольно редки, несмотря на их удаленность. Практически все южане были отличными стрелками, так как их любимым занятием была охота, и у них была отличная реакция, если покушались на их собственность или злоупотребляли их добродушием. К тому же почти на каждой плантации было три-четыре метких стрелка среди слуг, в обязанности которых входило снабжать дичью хозяйский стол и, время от времени, рабов. Любой, кто оказывался настолько неразумным, чтобы подвергать испытанию их отвагу, навлекал на свою голову гораздо больше бед, чем нужно.

Аня, как она сама сказала Равелю, была неплохим стрелком, как и Марсель, но они были захвачены врасплох. Относительно своих рабов Аня была уверена, что они всегда придут на помощь хозяйке, в этом она была убеждена. Но эту помощь кто-то должен организовать. Даже если они узнают о том, что случилось, они не рискнут вмешиваться без особых указаний. Марсель, или даже Дениза, могли бы возглавить их, если бы были свободны, но было весьма маловероятно, что им удастся сделать это.

Если целью нападавших было простое ограбление, то они обшарят дом и уйдут с награбленным. Может быть, их целью были рабы, самый ценный товар на плантации. В этом случае они, захватив их, также скроются. Но ей почему-то казалось маловероятным, что в их планах было и то, и другое. Они искали Равеля, что бы он сам ни говорил, между ними была какая-то связь.

Время летело незаметно. Вечерние сумерки сменились темнотой. Ни Аня, ни Равель не двинулись с места, чтобы зажечь лампу. Тени заполняли комнату, сгущались и вскоре единственным источником света осталось трепещущее красное пламя в камине. Аня села на стул перед камином, упершись локтями в колени и, положив подбородок на руки, устремила взгляд на огонь. Через некоторое время она закрыла глаза.

Равель стоял и, мрачно улыбаясь, наблюдал за тем, как отблески пламени освещают бледный овал ее лица. Демон, преследовавший его в течение семи лет, наконец-то поймал его. Он убил Жана, и из горестного чувства вины стал призывать смерть. Но она не пришла к нему ни в бесчисленных сражениях, в которых один за другим погибали его товарищи, ни в годы, проведенные в тюрьме. Он стал отчаянным игроком и в игорных притонах искал разорения, но стал еще богаче. Стремясь лишь отвлечься в объятиях женщин, он находил их привязанность, которая ему была не нужна и которую он не заслуживал. Он прошел этот путь в одиночестве, но обнаружил вскоре, что у него есть друзья и знакомые. По существу он бросил вызов всем опасностям, но вышел из них невредимым. Выходил невредимым до сих пор. До того момента, пока не увидел на балу Аню Гамильтон и внезапно не понял, что за демон преследовал его все это время.

Он любил ее, любил уже много лет. Он увидел ее на бале-маскараде и понял, что не может остановить себя и не подходить к ней, как не в состоянии остановить свое дыхание. Он почувствовал, что если сейчас не прикоснется к ней, хотя бы на мгновение, скрывшись за маскарадным костюмом, то вся его оставшаяся жизнь пойдет прахом.

Его похищение было для него ударом, но он первым смирился с ним. Вся дерзость, обстоятельства и причина похищения настолько разъярили его, что если бы он мог дотянуться до нее в тот момент, когда полностью пришел в себя, то вполне мог сделать что-либо, о чем позднее пожалел бы. Позже, когда у него появилось время обдумать ситуацию, ему показалось, что она послана ему самим небом. Дуэль с Николсом в Новом Орлеане может подождать. Он был доволен тем, как ему удалось найти способы заставить Аню прийти к нему, завести с ним разговор и принять его такого, какой он есть на самом деле – просто как мужчину. Если бы не тот момент слабости, когда он уступил соблазну получить ее любой ценой, он мог бы быть далеко отсюда, он смог бы уйти, когда прошло время, и она решила бы отпустить его. Но сейчас это было уже невозможно. Он больше не оставит ее по своей воле и не позволит ей скрыться от него. Ни тогда, когда это испытание окажется позади. Никогда.