Узник моего желания - [12]

Черт бы побрал этого вояку, который был таким же отвратительным, если не хуже, чем Гилберт. Если бы не он, ей бы не пришлось испытать того, что с ней произошло. И самое главное, если бы не он, ей не пришлось бы выходить замуж.

Упомянув о ее невинности, Гилберт, должно быть, вспомнил, что она к тому же была еще и просто обычной девушкой.

— Знаете ли, гм… знаете ли вы, что нужно делать? Если нет, то я попрошу кого-нибудь помочь вам. Я бы сделал это сам, но думаю, что не смогу вынести…

Он замолчал, и она изумленно посмотрела на него.

— Вы сами считаете это отвратительным и все же заставляете меня сделать это?

— Так нужно, — ответил он, поджав губы. — Другого пути сохранить Киркборо нет.

Ей показалось, что все происходящее ему тоже не очень нравилось, и это вселило в нее надежду.

— Вам же придется лгать о смерти старика, — напомнила она ему. — Почему бы вам не солгать и о ребенке, чтобы использовать его армию столько, сколько вам нужно?

— А если в итоге не появится никакого ребенка? Нет, поместье очень богатое и город очень большой. И я не собираюсь терять это из-за вашей щепетильности. Вы поступите так, как я вам приказываю, Ровена. Я поместил этого парня рядом, чтобы никто не увидел, как вы будете приходить сюда каждую ночь. В дневное время можете отсыпаться. Я распущу слух о том, что Гудвин заболел и вы ухаживаете за ним, поскольку он в этом нуждается. Если вы хотите, с вами останется ваша служанка.

— И как долго это продлится, Гилберт?

Он сразу понял, что она имела в виду.

— До тех пор, пока вы не забеременеете. Если вы посчитаете эту процедуру отвратительной, я бы мог посоветовать вам в течение ночи воспользоваться его копьецом несколько раз. Такому здоровенному мужлану не составит труда проделать это пару-тройку раз за ночь. И для вас это все скорее закончится.

Значит, этот кошмар сегодня ночью не окончится, а будет длиться долго? И этот кошмар коснется не только ее, но и этого бедняги, у которого на несчастье оказались золотистые волосы и серые глаза.

— Вы собираетесь содержать его в таком виде все время?

— Вам не следует беспокоиться о нем, — беззаботно ответил он. — Он всего-навсего раб, и его уничтожат, когда он перестанет быть нужным.

— Раб? — С первого взгляда ей показалось, что мужчина был крупным. Она снова посмотрела на него и увидела, что ноги его касались края кровати, а голова находилась у другого края.

— Для раба он слишком большой. Что вы натворили, Гилберт? Вы похитили свободного человека.

— Нет, он может быть внебрачным ребенком какого-нибудь лорда, но не более, — убежденно произнес он. — Если бы в Киркборо прибыл человек благородного происхождения, он бы представился при въезде в замок и бесплатно бы провел ночь здесь, чтобы не ночевать в городе. Даже человек более низкого положения, безземельный рыцарь, искал бы себе более подходящую компанию и пришел бы сюда. Однако он может быть и свободным человеком, но все же не очень важным. Он, вероятнее всего, пилигрим.

— Но вы собираетесь убить его?

Вопрос застал ее сводного брата врасплох, и он огрызнулся:

— Не глупите. Его невозможно оставить в живых, так как если у нас все получится с ребенком, он может предъявить права на него. Никто ему не поверит, но могут поползти слухи, за которые ухватится брат Гудвина.

Значит, если она исполнит все, что хочет Гилберт, кто-то все равно должен будет умереть. Осознание несправедливости всего происходящего вызвало у нее приступ ярости.

— Бог накажет вас, Гилберт, за вашу проклятую жадность, — разгневанно произнесла она тихим голосом, выдергивая свою руку из его руки. Еще больше ее разгневало то, что он, казалось, совершенно не осознавал предосудительности своего поведения, о чем свидетельствовало удивленное выражение его лица. Не в силах больше сдерживаться, она воскликнула:

— Прочь отсюда! Мне не нужна ваша помощь, чтобы изнасиловать этого человека. Лучше пришлите ко мне Милдред. Мне может понадобиться ее помощь, чтобы привести его в чувство. В таком виде от него мало проку.

Так говорить заставили ее гнев и отчаяние, но эти слова, которые она выкрикнула, и услышал Уоррик, так как именно в этот момент он пришел в себя. Но он продолжал лежать с закрытыми глазами, — слишком долго он был воином, чтобы не попытаться изменить ситуацию в свою пользу. Но на этот раз он ничего не выиграл, так как больше не было произнесено ни слова, а через несколько секунд он услышал, как дверь захлопнулась.

Тишина. На какое-то время его оставили в покое, но, похоже, эта злобно кричавшая женщина скоро вернется, если только ее слова… нет, он не может доверять ее словам. Женщины не насилуют. Разве это возможно, ведь это не предусмотрено самой природой. И в любом случае не может быть, чтобы она имела в виду именно его. Тогда это неумная шутка какой-то грубой бабы. Не более того. Но ведь он был совершенно один…

Он открыл глаза и увидел один лишь потолок. Комната была хорошо освещена: по обе стороны от него горели свечи, и он, не двигаясь, мог видеть их пламя. Он повернул голову, стараясь увидеть дверь, но голову пронзила нестерпимая боль. Он закрыл глаза и некоторое время лежал не двигаясь, но даже не шевелясь он понял, что находится в мягкой постели. Во рту у него был кляп. На нем не было никакой одежды — в таком виде его и схватили. Но это его не волновало. Зачем было одевать его, когда он мог сделать это сам, как только пришел бы в себя. Кровать? Все лучше, чем темница, подумал он.