Узник моего сердца - [42]

Полдюжины человек, судя по виду – торговцы, поднялись из-за стола, прервав оживленную беседу. В дальнем углу довольно богатой комнаты на ковре играли несколько детей. Там же сидела кормилица, укачивая на руках младенца.

Мужчины не обратили внимания на служанку, прибывшую вместе с сеньором и его спутниками. Все, улыбаясь и расточая приветствия, столпились вокруг нового хозяина Гайяра. Голоса наполнили комнату. Николетт села на кушетку с подушками.

На противоположной стороне в огромном камине полыхал огонь. Юноша-слуга, сидя на табуретке, бросал щепу в веселое пламя. После холодного осеннего воздуха Николетт с благодарностью встретила тепло. Но разговор мужчин казался бесконечным, и постепенно девушка почувствовала, что ей хочется спать.

Вокруг мужчин, занявших место за столом, суетились слуги, подливая вино.

– После того как убили префекта, Лашоме отказался выбрать нового, и мы, – пожилой торговец огляделся, словно ища поддержки у собравшихся, – решили, если король и его наместник не могут защитить нас, мы сами найдем себе господина.

Купец с тонкими чертами лица нетерпеливо взмахнул рукой.

– Нет, нет! Дело не только в этом. После смерти префекта Симон Карл приехал к нам и недвусмысленно заявил, что мы должны присягнуть его хозяину, барону Артузу, и принять в качестве префекта барона Понса Верне, если хотим жить спокойно. А что нам оставалось делать? Вы видели, в каком состоянии наши деревни и пашни. Только Андлу еще не тронули…

– Барон Артуз? – переспросил Лэр. Он знал только одного барона Артуза – Рауля де Конше.

– Да. Мы не знали, что Карл и новый префект будут забирать себе деньги, которые должны поступать в королевскую казну.

Николетт, задремав от тепла камина, вздрогнула при упоминании имени любовника Изабеллы.

Полный человек в синей тунике пожаловался:

– А теперь король требует нашего вклада в казну. Что нам делать? Мы не в состоянии противостоять Карлу и его хозяину.

Услышав эти слова, Николетт внезапно подумала: Изабелла не случайно предложила заточить ее в Гайяр, поскольку здесь распоряжается Рауль де Конше. Уже более внимательно прислушиваясь к беседе, она услышала, как один из собравшихся сказал:

– Я точно знаю, что деньги хранятся в сундуке в доме префекта.

– И решать все нужно быстро, – вставил кто-то.

– А где найти префекта? – спросил Лэр.

– Он занимает дом сборщика налогов на центральной площади.

– Исчезла целая семья. В этом доме до сих пор пахнет убийством, – сказал невысокий плотный человек. – И мы тоже в этом виновны не менее других, – возмущенный ропот встретил эти слова, но человек решительно продолжал: – Мы знали о планах префекта, но ничего не сделали, чтобы помешать им. Жадность. Да, речь идет о трусости и жадности, монсеньор. После смерти сборщика налогов о наших долгах, естественно, забыли. Я все сказал!

– А что мы могли сделать?

– Разве мы могли предотвратить убийство?

– У нас семьи!

Голоса звучали все громче и громче. Многие пожимали плечами, другие смущенно переглядывались. Прошло не меньше часа, прежде чем Лэр встал со скамьи, заканчивая собрание. Но то один, то другой торговец подходил к нему, делясь своими бедами, и Николетт казалось, что жители Андлу никогда не отстанут от де Фонтена.

Когда собрание окончилось, дворик после жаркой приемной мэра и шума голосов показался Николетт удивительно прохладным и тихим. Слуга привел из конюшни лошадей, и они поехали в сторону рынка. Путь, который выбрал де Фонтен, шел мимо дома префекта. Это было трехэтажное строение из камней и бревен, несколько отличающееся от близлежащих. Низкая ограда отделяла двор от непролазной грязи проулка. Перед дверью, покрашенной яркой голубой краской, женщина в коричневом платье сметала опавшие листья с вымощенной булыжником дорожки.

Проезжая мимо, Лэр заметил позади дома конюшню и рядом с нею – несколько мужчин, наблюдающих за тем, как подковывают лошадь.

Николетт, которая ехала позади Альбера, не слышала о чем говорили Лэр и Жюдо, до нее доносились только их приглушенные серьезные голоса, но, судя по озабоченному тону, они обсуждали план нападения.

После того как они проехали дом на площади, Николетт обернулась и увидела четырех мужчин, выходящих из главной двери, видимо, солдат – в кольчугах и с мечами на боку. С этой точки зрения дом походил на форт, готовый к обороне.

Всадники выехали на торговую площадь. Порыв ветра поднял в воздух гусиный пух.

Жюдо развернул лошадь и пустил ее галопом вниз по холму в сторону моста.

– Куда он? – спросила Николетт.

– Ему нужно поговорить с моим управляющим Риго, – отозвался Лэр довольно дружелюбно, но у него явно не было особого желания перекрикивать призывы рыночных торговцев и стук копыт. Рынок беспорядочно расстилался на поле, по которому множество людей бродило между прилавков с товарами. Над всем стоял запах свежеиспеченного хлеба и жареного мяса.

Они оставили лошадей под навесом, привязав к перекладине и оставив дежурного. Спешившись, жители замка Гайяр слились с толпой покупателей. У жаровни, на которой тушились бобы, пеклись пироги, и кипятилась вода в железном чайнике, Лэр решил всех угостить. Запах дрожжевого теста, приправленного медом, наполнил ноздри. Теплый пирог приятно согревал пальцы.