Узник моего сердца - [13]

Все было кончено. Король поднялся со стула. Маршал д'Орферве печально покачал головой. Он утешал себя мыслью, что спас любимого племянника от ужасной смерти. Но вместо этого – пожизненное заключение. Глаза старого маршала остановились на де Ногаре. Как тот надувается от собственной значительности, тощие ноги сгибаются под двойным грузом собственного брюха и самомнения. «Придет день, – подумал старый маршал, – когда де Ногаре задохнется в своей паутине лжи и обмана. Придет день…» Маршал д'Орфевре поклялся, что сделает все возможное, чтобы ускорить его.

Зал опустел. Агнес де Маржиней бросилась к брату, но ее остановил один из королевских стражников.

– Никто не может разговаривать с пленником, – сказал он, преграждая путь. Жером схватил Агнес за руку.

– Благодари судьбу, что он будет жить. Но Агнес взглянула на Изабеллу, и ее глаза вспыхнули.

– Вот королева проституток, она во всем виновата, – процедила она сквозь зубы. – Она опозорила нашу семью и обрекла моего родного брата на жизнь хуже смерти. Она об этом пожалеет, я обещаю.

Лэр не видел сестру и ее мужа в толпе зрителей. Он двигался, как слепой, подталкиваемый вперед стражниками, не осмеливаясь верить тому, что слышали его уши. Он будет жить. Однако он ничего не чувствовал – ни облегчения, ни злобы, ни вины – пока еще, до поры.

Изабелла плелась за братьями. Одетая, как обычно, в красный бархат, с тонкой золотой короной на голове, она дважды останавливалась посмотреть, как уводили ее невесток. На губах застыла холодная улыбка. Она верховодила в делах братьев, добилась обвинения их жен, но оставался еще Лэр де Фонтен. Ее отец из-за слабости или из-за симпатии к своему старому другу, маршалу, пощадил шевалье. Пока Лэр де Фонтен жив, он представляет опасность.

Рауль де Конше шел рядом с Изабеллой, нетерпеливо теребя пальцами перчатки для верховой езды, засунутые за пояс. Он также был одет в бархат, и его черные волосы блестели, напомаженные душистым маслом.

– Ты должна быть довольна. Все произошло так, как ты планировала, – тихо прошептал он.

Изабелла окинула его холодным взглядом.

– Я хочу, чтобы он умер. Слышишь?

– Де Фонтен? Какое зло он может причинить в Гайяре? Он будет в трех сутках езды от Парижа без права возвращения. Изгнанник. То, что король легко согласился на заточение Николетт Бургундской в Гайяре, уже хорошо.

– Я хочу, чтобы он умер, – фыркнула в ответ Изабелла. Она глянула через плечо на инквизитора, который собирал документы. Все еще говоря очень тихо, она приказала: – В течение часа приведи Ногаре ко мне.

Позднее, в этот же день, после встречи с Ногаре, Изабелла вышагивала по крытой галерее. Шлейф ее платья шуршал по осенним листьям, устилавшим камни. Отсюда она увидела Рауля де Конше и облеченного его доверием рыцаря по имени Симон Карл. Мужчины о чем-то беседовали. С ними был третий, крепко сложенный молодец с длинным крючковатым носом. Этот человек стоял чуть в стороне и молча слушал.

Изабелла посмотрела на них с удовлетворением. Лэр де Фонтен умрет. Вначале Ногаре противился этой идее, доказывая, что безвременная смерть только осложнит все дело. Инквизитор упрямо предостерегал: «Его дядя, старый д'Орфевре, всегда мутил воду, но король его любит. Нет, мне это не нравится». Но Изабелла была непреклонна. В конце концов Ногаре согласился, и теперь все пойдет так, как она задумала. Она избавилась от братьев д'Олни, и скоро избавится от де Фонтена. Он был последним из трех офицеров, верных телохранителей короля.

Ее раздражало, что де Фонтен избежал участи братьев д'Олни. Его она ненавидела особенно сильно. Изабелла была мстительной и никогда ничего не забывала. Лето в Уоллингфорде, когда де Фонтен, его дядя д'Орфевре и несколько французских рыцарей принимали участие в турнире близ Лондона. В восемнадцать лет де Фонтен, сражавшийся во Фландрии бок о бок со своим дядей, стал победителем, любимцем турнира. Казалось, без особых усилий он победил своего противника – ее любовника – сбросил его с лошади в пыль. Изабелла была оскорблена, особенно, когда де Фонтен подъехал к ней и в его глазах светилась насмешка, а с губ не сходила улыбка. Его облик выражал смелую удаль, чарующий вызов, и это привело Изабеллу в ярость.

Но сейчас у нее есть прекрасная возможность стать победительницей.

ГЛАВА 5

Несколько дней спустя в предрассветной темноте Лэр де Фонтен ехал по внутреннему двору дворца. С лица еще не спала опухоль, тело – в шрамах после пыток, сломанное ребро болело. Лэр ехал молча, но сердце было полно горечи. Прошлой ночью к нему прислали врача, который наложил несколько повязок, чтобы де Фонтен мог хотя бы передвигаться самостоятельно.

С правой стороны ехал Альбер Друэ, с левой – королевский сержант. Сзади следовали четырнадцать тяжело вооруженных всадников. Мелкий дождь струился по лицу, капли стекали по лошадиным крупам. Копыта глухо цокали по булыжникам, разбрызгивая лужи. На противоположной стороне двора распахнулась дверь, из нее выплеснулся свет факелов, рассеивая бледную мглу. Несколько темных силуэтов словно выплыли из-под арки. Лэр и его сопровождающие остановились. Стражник в темной одежде вывел вперед лошадь без седла.