Узник иной войны - [42]

Я уже соприкоснулась с судьбами многих женщин, которые в детстве подвергались жестокому обращению. Работа с жертвами сама по себе была нелегким делом, но работать с преступниками? Были ли я готова решиться на это? Возможно, эти мальчики сумеют понять мою боль и увидеть, что их боль близка мне. Быть может, они сумеют увидеть, что исцеление, каким бы медленным оно ни было, возможно и для них.

Более всего, мне хотелось, чтобы они знали, что они не отбросы, не мусор, не грязь, какими они все представлялись сами себе. Я хотела помочь им увидеть, что под этой горой мусора погребен драгоценный ребенок. Ребенок, которого видит в них Бог и которого я обнаружила в каждом из них в тот день, в день моего первого возвращения в тюрьму.

На исходе этого долгого дня я окинула взглядом парней. Наш кружок стал теснее, их стулья подвинулись к моему. «Все вы стали для меня особенными. Это очень важно, что каждый из вас согласился честно поделиться такими сокровенными вещами».

Я улыбнулась и поднялась со стула. «поскольку я ничего не получаю за свою работу, как по-вашему, могу я получить причитающееся мне, обняв каждого из вас?»

Поникшие, с опущенными головами – ни следа былого гнева и протеста – это были обыкновенные мальчишки, глубоко страдающие мальчишки. Многие едва сдерживали слезы. Я подошла к Чаку. Он прильнул ко мне и заплакал.

У меня тоже глаза былина мокром месте, и я восклицала про себя? Он такой маленький! Боже милостивый, как это могло случиться?

На обратном пути, проезжая мимо первоклассных домов богатых районов Парадайз Вэлли, мне хотелось кричать: «Знаете ли вы, люди, что в это самое мгновение происходит с тысячами детей? Или вам наплевать, что их бьют и насилуют? Лучше бы вы поинтересовались! Потому что однажды один из этих изнасилованных детей совершит наситие над вашим ребенком.»

Я покачала головой, подъезжая к своему собственному красивому дому. Интересно, как отреагировал бы Тодд, узнай он, что я только что оставила часть своей души тем подросткам в Эдоби? Не просто подросткам, а насильникам и извращенцам. В итоге я ничего ему не сказала. Я шла вперед, все более и более отдаляясь от него.

Мой новый интерес к работе в тюрьме отразился на моей дипломной работе. Что делает человека преступником на сексуальной почве? Я больше не могла относиться к ним как к «безликим монстрам» или «пускающим слюни старикашкам в расстегнутых плащах». Я наблюдала людей. Совершивших инцест, которые приезжали в КАСА для участия в терапевтической группе Кэрол и Джефф; инженер, учитель, пастор, программист, механик, политик, учитель. Они не походили на отбросы общества. Это были люди, о существовании темной стороны которых никто не желал знать.

Я задавала вопросы своим руководителям. Я читала. Я занималась исследованиями. Статистику по сексуальному насилию тогда только начали публиковать, и она менялась день ото дня. По некоторым данным выходило, что изо всех половых преступлений лишь 20 процентов относятся к таким злодеяниям, которые так часто упоминаются в газетах: это преступления, совершенные социопатами, психопатами, сатанистами – преступниками, которые калечат, убивают или страшным образом насилуют своих жертв. Тем не менее, широкая общественность склонна относить всех преступников, совершивших половые преступления, к одной категории.

Действительно, все акты насилия причиняют жертве ужасный вред. Этого никто не отрицает. Но как остановить насилие? Как получается, что человек его совершил?

Многие из нас считают, что для того, чтобы хотя бы частично ответить на этот вопрос, необходимо работать с остальными 80 процентами преступников, которые способны измениться. Изменения возможны, если в распоряжении имеются подготовленные терапевты и если преступники готовы проделать невероятно болезненную работу, необходимую для подлинных изменений.

Доктор Мэйзен сказал мне, что без лечения свыше 85 процентов таких преступников вновь совершают преступления. Леченая программа для людей, совершивших преступления на сексуальной почве (СОТП), которую он начал в тюрьме штата во Флоренсе, существенно уменьшила количество рецидивов.

Невозможно возложить на налогоплательщиков бремя пожизненного содержания в тюрьме всех людей, совершивших половые преступления. Это превратится в трудный выбор: расходовать все больше и больше средств на тюрьмы и по-прежнему иметь высокий уровень рецидива, который в свою очередь, увеличивает количество жертв, или предоставлять возможность терапии.

В Аризоне доктор Сэнди Мэйзен был одним из зачинателей в этой области. Доктор Мэйзен, доктор Дуда, Кэрол и Джефф составляли карту этой неосвоенной территории, и я была готова присоединиться к ним.

Как-то осенним вечером я собиралась пообедать с доктором Дудой, надеясь задать ему вопросы, которые возникли у меня в ходе моих исследований. Я вошла в маленький придорожный ресторан через дорогу от тюрьмы и увидела, что Пол уже на месте. За последнее время я стала относиться к нему, как к старому приятелю. Раз или два в месяц я ездила в Эдборн, чтобы открывать новые группы и продолжать работу со старыми.