Узница. 11 лет в холодном аду - [27]
Однако Непал до сих пор является феодальным государством. Это значит, что сейчас несколько богатых и привилегированных людей правят страной, как раньше правили короли и князья. Тетка относилась к этой элите. Она родилась в одной из влиятельнейших семей и принадлежала к высшей касте. Она с самого детства привыкла к тому, что ее все обслуживают и ей повинуются. Этого же она всегда требовала от всех своих подчиненных. И особенно — от меня.
Уходя в это утро из дому, она заперла все двери на ключ. Я могла передвигаться только по кухне, по коридору, в подвале и в саду. Может быть, она боялась, что я что-нибудь украду, буду без спроса заглядывать в ее шкафы или отдыхать на шелковом диване. У нее все слуги были людьми, не заслуживающими доверия, подлецами, посягающими на ее богатство. Если она со всеми обращалась так, как со мной, то не удивительно…
Кухня была сделана из сияющего белого мрамора. Она одна была больше, чем весь дом моих родителей в Манпуре, и оснащена совершенно по-современному. Тут было два холодильника, множество кухонных комбайнов, микроволновая печь, просто печь, в которой можно было приготовить поросенка целиком, и даже стоял телевизор. Поверхности плит из нержавеющей стали соперничали в блеске с темной стеклянной поверхностью электрической печи. Я беспомощно стояла посреди всего этого. Затем открыла один из ящиков и заглянула внутрь. Все ящики открывались сами по себе и закрывались точно так же. Я пару раз открыла и закрыла их. Затем я нажала на кнопку телевизора и испугалась, потому что внезапно чужой мужской голос заорал на всю кухню. Я инстинктивно присела, но это всего лишь были новости, в которых какой-то политик что-то прогнозировал и при этом дико жестикулировал. Его голос гулко разносился по огромному пустому дому. Было жутко. Я чувствовала себя бесконечно одинокой. Одинокой в этом доме, в этом городе, на этой планете.
Через пару минут я выключила телевизор, потому что боялась, что меня может услышать сторож или тетка это как-то заметит и рассердится.
Снаружи уже потеплело. Конечно, будет жаркий день. Но внутри дома всегда было холодно, потому что там почти постоянно был включен кондиционер. Тетке нравилось жить в холодильнике. Как только выключался вентилятор, она тут же жаловалась, что ей слишком жарко.
Итак, я пошла в сад. Он был большим и красивым. С цветочными клумбами, посыпанными гравием дорожками и мягким газоном. Установка, поливающая газон, была включена почти целый день. Как чудесно было чувствовать солнце и ветер на своем лице! Я посмотрела на цветы: некоторые из них я никогда не видела. У тетки были прекрасные розы, которые, наверное, требовали очень много ухода, потому что какой-то из садовников постоянно был занят тем, что подвязывал кусты роз, подрезал или удобрял их и всячески ухаживал за ними.
Кроме того, я обнаружила грядку, на которой тетка выращивала лекарственные растения для своего здоровья и красоты. Алоэ вера, салат джамара, кунжут, огурцы, дыни, мяту, кориандр, ромашку. Этой грядкой должна была заниматься я. Я выдернула пару сухих лепестков и цветов и притащила сюда пару леек с водой. Я выполнила все, что мне было поручено, и на этом работа закончилась. Просто сесть на траву или на террасу я не решилась, потому что сторож или садовник могли доложить об этом тетке. Я снова потащилась на кухню. Я уже стала скучать по работе у Зиты и ее родни. Считать минуты — это еще хуже, чем иметь слишком много работы.
И огромные железные ворота на улицу тоже были всегда на замке. Никто не должен был зайти сюда, но и я не могла выйти на улицу. Я чувствовала себя взаперти. Меня заперли, как тигра в клетке.
Ее превосходительство, моя новая махарани, имела взрывной темперамент и тяжелый характер. Это я узнала довольно быстро. У нее на все была своя особая точка зрения, свои представления, и она не терпела никаких возражений.
Она тщательно следила за своим здоровьем и красотой. Хотя ей было около пятидесяти с небольшим, она все еще действительно выглядела очень хорошо. Этим она очень гордилась и делала все, чтобы предупредить появление новых морщин и всегда оставаться в форме.
День начинался со сложного, долгого и трудоемкого ритуала наведения красоты: утром в четыре часа она просыпалась и для начала долго лежала в ванне. Когда я слышала, как бежит вода в ванной комнате наверху, это означало, что мне нужно вставать. Затем она причесывалась, намазывалась кремом и несколько часов ухаживала за своей кожей. Затем делала утреннюю зарядку и тщательно выбирала одежду.
Иногда она спрашивала меня, что ей лучше подходит. В конце концов, я была единственным человеком в округе, с которым она могла поговорить. Тогда мне приходилось быть очень осторожной в своих словах и советах. Если я всегда говорила ей, что все очень хорошо, она выходила из себя и только орала:
— Ах, зачем я спрашиваю какую-то приблудную девчонку-тхару, ты же ничего не соображаешь!
Но когда я однажды сделала ошибку и честно сказала ей свое мнение, например, что синий цвет нравится мне больше, она тут же набросилась на меня:
— Как ты смеешь так говорить со мной? Ты просто служанка в доме!
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Так сложилось, что лучшие книги о неволе в русской литературе созданы бывшими «сидельцами» — Фёдором Достоевским, Александром Солженицыным, Варламом Шаламовым. Бывшие «тюремщики», увы, воспоминаний не пишут. В этом смысле произведения российского прозаика Александра Филиппова — редкое исключение. Автор много лет прослужил в исправительных учреждениях на различных должностях. Вот почему книги Александра Филиппова отличает достоверность, знание материала и несомненное писательское дарование.
Книга рассказывает о жизни в колонии усиленного режима, о том, как и почему попадают люди «в места не столь отдаленные».
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.