Узнать в толпе - [4]

– От врат ада избавь, Господи, ее душу! Да покоится в мире!

Отец Антонио аккуратно перелистывал страницы Библии и думал, что всегда после видений, которые посещали его с детства, происходят знаменательные события. А в своих видениях отец Антонио сидел на крыше в кругу единомышленников, правда, как всегда не видел их лиц, но чувствовал их присутствие, общался с ними и скучал о ком-то непутевом и пропавшем. Антонио взял за правило записывать все, что он видел, и всегда эти события приходились на 6 августа в День преображения Господнего, на 20 декабря накануне Недели молитв о единстве христиан, и на конец февраля перед Великим постом. Вот и сегодня снова случилось радостное событие: после видения 20 декабря ему сообщили, что нужно подготовиться к Неделе молитв[1]. А встречу с японкой Аки Гото Антонио вообще считал знамением судьбы.

Антонио Чизатти родился в итальянском городе Беневенто, где в 275 году до н. э. проиграл свое последнее сражение с римлянами эпирский царь Пирр. Антонио с десяти лет помогал отцу. В небольшой сапожной мастерской они шили недорогую повседневную обувь и ремонтировали ее. Антонио потом на велосипеде развозил заказы по всей округе, привозил новые, и отец с утра до вечера работал. Раньше им еще помогала мама, но она умерла, когда Антонио было восемь лет.

– Нам, главное, накопить денег на твою учебу! – сказал отец. – Я не хочу, чтобы ты вот так, как я, считал каждую лиру!

Антонио мечтал стать пилотом. Когда над городом пролетали авиалайнеры, он заворожено смотрел в небо и представлял себя за штурвалом. И еще Антонио с удовольствием пел в хоре во время мессы в Соборе Святого Варфоломея и помогал отцу Пио во время службы. В 19 лет Антонио поступил в университет Giustino Fomunato изучать авиационные технологии. На первый курс денег у них с отцом хватило. Обучение на втором курсе стоило дороже, и Антонио все лето работал: развозил пиццу, помогал отцу в мастерской, разносил почту.

6 августа 1979 года у него в очередной раз было видение. Раньше он как-то не задумывался, где находилась та крыша, на которой он всегда себя видел. Но проснувшись сегодня, он узнал, что это за место (в университете начался курс истории): он всегда смотрел с высоты Купола Гэмбаку на Собор Наборито в Хиросиме и наблюдал все этапы его строительства. Раньше на месте современного собора стояла деревянная католическая церковь Наборимати, которая была уничтожена взрывом атомной бомбы 6 августа 1945 года. Взрыв тоже был в видениях Антонио, но только сейчас он понял, что это такое. Настоятель этой церкви, иезуит Гуго Лассаль, тогда выжил, несмотря на полученные тяжелые ранения, и у него возник замысел построить в опустошенном городе христианский собор ради непрестанного поминовения погибших и молитвы за мир во всем мире. Работы начались 6 августа 1950 года и через четыре года завершились. Строительство велось на пожертвования жителей послевоенной Хиросимы и верующих со всего мира, а орган, витражи, мозаики и колокола были переданы храму в дар от верующих Кёльна.

7 августа Антонио с воодушевлением молился на утренней мессе. Неожиданно его внимание привлекла молодая женщина в темно-синем костюме. Такую одежду в Беневенто не носили, и было понятно, что эта женщина здесь впервые. После мессы она подошла к отцу Пио, а когда повернулась, Антонио от неожиданности уронил песенник – женщина оказалась японкой!

«Вот это да! – думал он, пересекая на велосипеде проспект Гарибальди, – японка у нас в храме!»

Как-то на одной из проповедей отец Пио говорил о японской монахине Агнессе Кацуко. На руке у Агнессы появилась крестообразная рана. Однажды, когда она молилась в часовне, рана на руке стала невыносимо болеть, и Агнесса услышала голос, исходящий из статуи Девы Марии. Позже и другие монахини заметили, что статуя кровоточит из руки, а из глаз Девы Марии льются слезы.

– Эх, почему я не спросил, знает ли она монахиню Агнессу! – сказал Антонио отцу, когда после мессы заехал домой, чтобы забрать отремонтированную обувь и отвезти ее клиентам.

На обратной дороге, пересекая Пьяцца Папиньяно, Антонио снова увидел эту женщину возле Египетского обелиска. Он так резко притормозил, что чуть было не упал с велосипеда. Он виновато улыбнулся.

– Здравствуйте, – сказала она, улыбаясь. – Вы бы не могли меня сфотографировать возле этого обелиска? Я уже настроила параметры кадра.

Антонио закивал и взял фотоаппарат у нее из рук. Она медленно пошла к трехметровой колонне, аккуратно ступая по скользкому граниту, словно по льду. Антонио сделал два снимка, подошел к ней поближе и подал руку, чтобы помочь сойти со ступенек.

– Спасибо! – она оперлась на его руку. – А вы знаете, что написано на этом обелиске?

Она говорила с легким свистящим акцентом и улыбалась.

– Там какие-то хвалебные оды египетской богине Исиде, – ответил Антонио.

Она была похожа на красивую хрупкую фарфоровую куколку (Антонио видел фотографию в учебнике) и, похоже, была старше его. Он держал ее за руку, и весь мир остановился. Антонио не видел никого вокруг, только ее глаза, в которых отражался красный гранит Египетского обелиска. Она давно уже что-то говорила, но Антонио не слышал. Он смотрел на ее коралловые губы, которые двигались как в замедленной съемке, и слышал удары своего сердца.