Ужин во Дворце Извращений - [3]

— Мы будем палить, — твердо заявил Ривас.

— А ты «Одинокого пьянчугу» будешь петь? — спросил Фанданго, выждав несколько минут. — Она самая сложная.

— Бог мой, Томми, — раздраженно вскинулся Ривас. — Это же твоя работа. Да, я буду ее петь. И если тебе лень учиться этому ремеслу, никто не мешает тебе отпустить бороду и побираться на улице.

— Ну да, Грег, только…

— Думаешь, я вернулся из Венеции, потому что плохо работал?

— Да нет же, Грег.

— Вот и верно. А теперь, может, прорепетируем до начала? Тебе не помешало бы.

Прежде чем Фанданго успел ответить, в углу скрипнул стул.

— Мистер Ривас! — Мужчина, сидевший у окна, встал и повернулся к нему. — Мне хотелось бы переговорить с вами, пока вы не начали.

Ривас подозрительно покосился на него. Что это, подумал он, вызов из-за чьей-нибудь попорченной жены или дочери? Впрочем, одет незнакомец был вполне пристойно: в белую фланелевую рубаху и белые же брюки с темным кожаным ремнем. Весьма, весьма пристойно, особенно по контрасту с красным синтетическим жилетом и широкополой шляпой Риваса.

— Идет, — помедлив, ответил Ривас. — Валяйте.

— Вопрос личного характера. Не могли бы мы обсудить его здесь, за столом? Хотите выпить?

— Ну…

Моджо вынырнул с кухни с полным стаканом пива в руках, стоило Ривасу спрыгнуть со сцены.

— Спасибо, — сказал Ривас, принимая стакан. — И еще стакан того, чего пожелает гражданин.

Моджо повернулся к незнакомцу.

— Стопку валюты Бёрроуза, пожалуйста.

Ривас подошел к столу незнакомца, держа пиво в правой руке, чтобы левая, с ножом, оставалась свободной. Стул он подвинул себе ногой.

Тут появился Моджо с бренди, поставил стакан перед незнакомцем, отступил на шаг и кашлянул.

— За мой счет, Моджо, — сказал Ривас, не сводя взгляда с незнакомца. Тот оказался совершенно лыс — ни волос, ни бровей, ни даже ресниц.

— Нет, я настаиваю, — возразил мужчина. — И пиво мистера Риваса тоже. Сколько?

— Э… Полпинты.

Незнакомец достал из поясной сумки пухлый кошелек, щелкнул замком и протянул Моджо талон-стопятидесятку. Моджо взял ее и устремился на кухню.

— Сдачи не надо, — крикнул ему вслед незнакомец. Моджо чуть сбавил шаг.

— Спасибо, — отозвался он удивленно.

— Ну? — произнес Ривас.

Незнакомец одарил Риваса откровенно ледяной улыбкой.

— Меня зовут Джо Монтекруз. Мне хотелось бы нанять вас.

Все еще изрядно озадаченный Ривас чуть расслабился и сел.

— Ну конечно. Вы хотите только меня или еще и аккомпанирующий состав? Я стою двадцать полпинт за вечер, а моя команда обойдется дополнительно в семь полпинт. Конечно, если я наберу музыкантов получше, это обойдется дороже. И еще, я занят до…

Монтекруз поднял руку, останавливая его.

— Нет. Боюсь, вы меня не поняли. Меня интересуют вовсе не ваши музыкальные способности.

— О… — Мог бы и сам догадаться, сказал он себе. — Тогда что? — спросил он уже так, на всякий случай: убедиться, что не ошибся.

— Мне нужно, чтобы вы провели избавление.

Значит, не ошибся.

— Мне очень жаль, но с той работы я ушел.

Улыбка Монтекруза — правда, не самая дружелюбная из всех возможных, — осталась по-прежнему лучезарной.

— Мне кажется, я могу сделать вам предложение, которое вернет вас на работу.

Ривас покачал головой.

— Поймите, я не шучу. Я завязал. Я хорошо зарабатываю музыкой — и потом, мне уже тридцать один как-никак. И рефлексы не те, и энергия… — Да и удача, мрачно подумал он. — К тому же со времени моей последней операции прошло три года. Страна изменилась. Так всегда бывает.

Монтекруз подался вперед.

— Ривас, — негромко произнес он. — Я говорю о пяти тысячах эллейских полтин.

Ривас уважительно кивнул.

— Славное предложение, — признал он. — Во всем Эллее не найти и пятидесяти людей, способных хотя бы надеяться занять такую сумму. — Он сделал большой глоток пива. — Но я завязал. Я не хочу больше рисковать своей жизнью, своим рассудком ради незнакомых мне людей. Есть ведь и другие избавители. Черт, да ведь пять тысяч в десять раз больше того, что берет обычно Фрейк МакЭн.

— А что, МакЭн не хуже вас?

— В настоящий момент бесконечно лучше, потому что я этим вообще не занимаюсь. Спасибо за пиво… А теперь мне все-таки пора наконец показать этому олуху-барабанщику, что мне от него нужно. — Он встал из-за стола.

— Подождите-ка, — поспешно сказал Монтекруз, поднимая веснушчатую руку; вид у него уже был не такой уверенный. — Вы единственный, провернувший восемь избавлений…

— Шесть. Двое попали в Священный Город прежде, чем я их нагнал.

— Ладно, шесть. Все равно рекорд за вами. Отец девушки хочет лучшего, и, послушайте, это дело будет проще остальных. Все, что от вас требуется, — это найти ее, а уж похищением и всем прочим займется ее семья, и…

— Вот пусть ее семья все и провернет, — сказал Ривас, выпрямляясь. — Я не шучу насчет ухода из бизнеса. Можете нанять меня в качестве пеликаниста или песенника — на сегодняшний день это моя единственная профессия.

Он повернулся и двинулся было обратно к сцене, но Монтекруз с ловкостью, неожиданной для довольно тучного человека, обогнул стол и схватил его за локоть.

— Мы заплатим десять тысяч! — прошипел он. Ривас устало повернулся к нему.

— Вы уже слышали мой ответ.