Ужин вдвоём - [48]

Она берет свой чай и печенье и ведет меня вверх по лестнице.

— Вот это моя комната, — говорит она, указав на дверь, всю обклеенную разноцветными стакерами и с большой цветной надписью «Комната Николы».

— Да неужто?

— Ага! — улыбается она.

Никола говорит, что покрасила стены в «васильковый» цвет, но, по совести сказать, никакой краски я не вижу — все заклеено постерами. Никола устраивает мне экскурсию по галерее своих любимых исполнителей. Здесь я вижу «N'Sync» (классно поют), «Steps» (классно танцуют), Робби Уильямса (за него она хочет выйти замуж), «Westlife» (двое парней оттуда ей очень нравятся), Мел Си и Джери Холливелл (дырку на обоях закрывают), Фреда Дерста из «Limp Bizkit» (эту группу обожает ее лучшая подруга Кейша, хотя самой Николе кажется, что играют они чересчур громко), «S Club 7» (у них классные песни), Курта Кобейна из «Nirvana» (однажды в выходной Никола встретила на улице Брендана Кейси в майке с рожей обкуренного Курта), Бритни Спирс (ее постер в магазине раздавали бесплатно) и Эминема (у Кейши есть его альбом, где он все время матерится, и Кейша считает, что это прикольно).

— Ну как, клевая у меня комната?

— Очень! Я и не подозревал, что у тебя столько постеров! Хочешь, принесу тебе еще из редакции — у нас их много!

Никола поджимает губы.

— Знаешь, я вообще-то что попало на стены не вешаю. Только то, что в моем вкусе. Экскурсия продолжается: я вижу ее любимые книги, любимые диски, любимую косметику и даже любимые мягкие игрушки — единственное в комнате, что напоминает, что передо мной, в сущности, еще ребенок. Каких-то два-три года назад эти игрушки были для нее дороже всего на свете — да и теперь, как я чувствую, она еще очень к ним привязана.

— Раньше у меня их было, наверно, несколько сотен, — рассказывает она, указывая на кучу игрушек, сложенных в угол возле проигрывателя. — А потом мы большую часть раздали знакомым, потому что я из них выросла.

— А что же осталось?

— А это мои любимые, — и она показывает их мне одну за другой. — Вот это — плюшевый медведь размером с четырехлетнего ребенка, — это Патрик. Мне его дедушка подарил — так давно, что даже не помню когда. Видишь, как у него нос вытерся. Это оттого, что у меня была привычка: перед тем как заснуть, я терла ему нос. Каждую ночь. И так много лет.

— А это — пушистая белая горилла с красной мордой и глазами-бусинками, — это Гарри. Смотри, что он умеет! — Никола наклоняет игрушку, и та начинает кивать головой и махать лапами. — Его мне мама подарила на день рождения, в десять лет: я тогда мечтала уехать в джунгли и хотела обезьянку.

— А это кто? — спрашиваю я, указывая на тигра — потертый, облезший, он явно знавал лучшие времена.

— А это, — говорит Никола, — мой самый-самый любимый зверь. Мне его подарили в восемь лет. И, знаешь, я назвала его Дейв.

— Дейв? — повторяю я.

— В честь тебя, — улыбается она. — Я всегда знала, что вы когда-нибудь встретитесь.

Целое

Несколько дней спустя по дороге с работы я сталкиваюсь на улице с Шоном, университетским приятелем Иззи, теперь живущим в Глазго. Прошлым летом, как раз перед тем как Иззи забеременела, Эми, жена Шона, родила дочку Эмбер. Шон приехал в Лондон по делам на один день и сейчас спешит на какую-то встречу. Он спрашивает, как Иззи, а я спрашиваю об Эми и Эмбер. У Эми все хорошо, заверяет он, а затем принимается расписывать, какая у него замечательная дочь: как она спит, как ест, как хватает бутылочку, как по всему видно, что из нее получится гениальный ребенок — и так далее, и тому подобное.

Я отчаянно завидую и так же отчаянно этого стыжусь. Не потому, что у него есть ребенок, а у меня нет — потому, что он хвастается своей дочерью, а я не могу в ответ похвалиться своей. Мне хочется рассказать этому, в сущности, чужому человеку, как я горжусь Николой: какая она хорошенькая, как любит искусство, как учится на одни пятерки, и ее учителя говорят, что этот год она вполне может окончить с золотым сертификатом. Но приходится молчать.

— Вам с Иззи непременно надо завести ребенка! — заключает он. — У вас начнется совсем другая жизнь!

Я выдавливаю из себя что-то вроде улыбки и говорю себе, что он не хочет меня задеть. Он все это говорит от чистого сердца. Однако его слова больно жалят сердце, и я демонстративно смотрю на часы, не желая больше с ним разговаривать. Прежде чем мы разойдемся каждый по своему пути, он берет с меня слово, что мы с Иззи обязательно как-нибудь приедем и проведем выходные с ним, Эми и Эмбер. Едва он скрывается за углом, я хватаюсь за мобильник и набираю номер Николы.

План

— Алло! — слышится бодрый голос Николы.

— Это я, — говорю я. — Ты где?

— Привет, Дейв, — отвечает она. — Я у себя в комнате, слушаю музыку. Как ты?

— У меня все хорошо. Правда. А ты?

— А я скучаю. Домашних заданий полно, а делать их не хочется. Я устала и спать хочу, но мама сказала, что проверит мою домашнюю работу. Может, пошутила, а может, и нет — с ней надо всегда быть начеку.

— Я просто подумал: чем ты хочешь заняться в следующий раз?

— Даже не знаю. Давай просто на машине покатаемся. Это мне, наверно, никогда не надоест.

— Зато мне надоест, — смеюсь я.