Ужасы на Западе - [119]

В зависимости от силы чувства и страха перед слабым полом законоведы эпохи Возрождения делились на две категории в отношении строгости наказания виновной (или считающейся виновной) женщины. Одни считают, что к женщинам следует относиться с пренебрежительным снисхождением по той же причине, по какой медик Вье ходатайствовал в защиту ведьм: неразумность и глупость существа, несовершенного по своей природе. Этого мнения придерживался Тирако.

"Мужчина, совершивший измену и прелюбодейство, грешит больше, чем женщина, ввиду того, что ему больше дано ума, чем женщине.

Я так считаю: поскольку у них больше ума, чем у женщин, они должны быть более стойкими к пороку или, как говорят богословы, к искусу. Поэтому, по справедливости, женщин следует судить со снисхождением. Но это не означает, что их совсем не нужно судить, как если бы это были неразумные животные. Некоторой степени разума они все-таки достигли".

В начале XVII в. итальянский юрист Фариначи тоже советует быть более милосердными при осуждении женщин, особенно если она не преступила закон против Бога или людей. В общем, согласно римскому праву, осуждение женщины было менее суровым, чем мужчины в случае кровосмешения (но не по прямой линии), чародейства и прелюбодейства. Этого же мнения придерживался Тирако. Ж.Бодэн, напротив, не признавал смягчающих обстоятельств для женщины, не веря в слабость "слабого пола", большинство которых, по его мнению, невероятно настырны и алчны. Для него, как и для авторов «Молота», женщины — это стрелы Сатаны, стражи преисподней. Но категоричнее всех выступает против смягчающих обстоятельств П. де Ланкр. С одной стороны, он признает слабость женщин, принимающих часто дьявольские наваждения за божественные откровения, а собственные вымыслы за реальность, как в поговорке, которая гласит: "У старух и сны по заказу". С другой — он без колебаний заявляет:

"Истина в том, что старость не может быть причиной смягчения наказания за гнусности, которые они совершают. Впрочем, ведьмы-старухи встречаются только в сказках; при нашем расследовании в Лабуре там оказалось столько же молодых ведьм, сколько и старых. Причем старые передают молодым свои таинства".

Было бы ошибочно определять положение женщины в эпоху Возрождения, исходя только из негативных фактов. В действительности две линии развития пересеклись в этот период — одна из них благоприятная, другая неблагоприятная для "слабого пола". Следует отметить, что, несмотря на препятствия, развивалась феминистическая тенденция. К тому же жизнь смягчала самые суровые теории. Так, во Франции женщина не могла наследовать трон (как это было в Англии), зато регентши и королевские фаворитки пользовались не меньшей властью. Точно так же в крупных европейских городах жены купцов часто принимали активное участие в делах супругов. Наконец, законодательство периода XIV–XVII вв. тоже менялось, и эти изменения иногда были в пользу женщин. Средневековое право супружеского наказания изжило себя к этому времени; если в средние века разделение сожительства предоставлялось женщине исключительно редко, то теперь это делалось чаще. Улучшилось законодательство, защищающее финансовые интересы замужней женщины; в случае смерти мужа жена становилась опекуном детей.

Отметив эти изменения, следует, однако, признать, что в начале Нового времени юридическая недееспособность женщины была усугублена, и не без помощи трех официальных точек зрения на роль женщины — социальной, исторической и юридической. Этому способствовали также обновление римского права, рост абсолютизма и принятие монархической модели общества со всеми вытекающими из этого последствиями для семейных отношений. Недееспособность женщины, провозглашенная во Франции XVI в. А.Тирако и Ш. дю Мулэном, была принята в качестве официального юридического положения: усилился контроль со стороны мужа над всеми юридическими актами супруги, которые за редким исключением считались действительными только с его согласия, а в случае его недееспособности или отсутствия супруга не имела права его заменить.

"В этом случае требовалось дополнительное разрешение властей. Женщина считалась недееспособной и приравнивалась к несовершеннолетним. Когда мужу не хватало авторитета, он мог прибегнуть к помощи властей. И наоборот, без согласия супруга обязательство жены было недействительным не только для других, но и для нее самой".

Автор этих строк, Ф.Оливье-Мартэн, в заключении "Истории французского права" отмечает ухудшение юридического статуса замужней женщины в начале эпохи Возрождения. В средние века семейный уклад отвечал требованиям сообщества и был направлен на укрепление семьи, оставляя право последнего слова за мужем. В конце старого режима были сформированы брачные законы: раньше муж считался хозяином и сеньором своих владений, в классический период он стал хозяином и сеньором своей жены. Женщина видела в своем суженом мужа, главу семьи, хозяина и сеньора.

Итак, несмотря на подъем феминистского движения в Европе XVI в., нельзя согласиться с мнением Буркхарда, который пишет: "Для того, чтобы понять достижения общества эпохи Возрождения, достаточно знать, что в то время женщина считалась равной мужчине". Великий швейцарский историк сказал это под впечатлением нескольких примеров из итальянской жизни, которые были исключением. Он не заметил, что улучшение общественного положения женщины того времени происходило не благодаря, а вопреки официальным властям и идеологии. Оно наступило в результате спора, и нельзя с уверенностью сказать, что он разрешился в пользу женщины. Это подтверждается двумя английскими историческими текстами елизаветинской эпохи. Первый взят из "Английской республики" Томаса Смита (1583 г.), посвященной английскому общественному устройству. Смит напоминает, что крепостные не могут иметь юридической власти над свободными людьми, являясь их орудием, собственностью и владением. К этой же категории он относит женщин, потому что природа создала их как хранительниц домашнего очага, кормилиц семьи и детей, а не для общественных должностей в местном или государственном плане; точно так же для этого не годятся малые дети.