Ужасные монстры - [55]

Рид без особой боязни и пиетета поднялся по ступеням и взглянул на великого предка. Да, тут он уже вовсе не молод, но белые волосы, аккуратно разложенные по подушке, не имеют седины. Это потому что Йам был все-таки наполовину настоящий человек. У него были все зубы, у него атлетическое сложение, как у любого настоящего человека. Он тоже под хрустальным стеклом и весь в инее. Словно щетина, иней растет на его взрослом, но вовсе не старом лице. А ведь Йам прожил больше трехсот лет.

— Что еще рассказал тебе Рат о времени, когда ты займешь наше место? — ладони Края мягко легли на плечи сына, но тот почувствовал весь их гигантский вес. Если отец захочет, он сметет и этот храм, и эту Яму просто усилием воли. Разверзнет вулканы, погрузит в мантию или что-то в этом роде.

— Он говорил, что, когда это произойдет, всё для меня будет по-новому.

— И это правда, — кивнул Край. — Мы называем себя "мы", потому что мы все в этом зале — живы.

— Что? — не понял Рид.

— Не было ни одного Верховного Правителя на этой планете, который умер бы. Все люди в этих гробах — живые. Даже Верховный Правитель Сих, которого разрубило надвое хвостом нага, успели сшить и заморозить.

— Я не понял, — Рид моргнут так забавно, что Край улыбнулся.

— Никто из этих Верховных Правителей не был убит и не умер от старости, — сказал Край мягко. — Как не планирую и я. Погляди.

Рядом с отцом Края стоит пустой гроб из такого же ониксового стекла. Крышка на нём открыта, внутри алые бархатные подушки, а по бокам парочка раструбов.

— В день, когда ты станешь Верховным Правителем, мы ляжем в этот гроб, — сказал Край. — И как только над нами закроется эта крышка и внутрь подадут холодный воздух, мы уснем. И Верховным правителем станешь ты.

— Так они тоже просто уснули? — глаза Рида округлились еще сильней. — А если их разбудить?

— Боюсь, спят они очень глубоко. Но мы… я чувствую связь с ними. Точно так же ее почувствуешь и ты. Вся их жизнь, каждое воспоминание, каждая соблазненная женщина, каждый убитый мужчина, каждая победа и поражение — это для меня, словно виденный ночью сон. Я помню каждую их жизнь вплоть до жизни Йама. Я — каждая их личность. И они все — я. Поэтому, сын, Верховный Правитель Земли говорит о себе "мы". Потому что нас много.

Рид еще раз обвел взглядом зал. Эти люди больше тысячи лет правили планетой. Явно или тайно. Их жизни — это дорога крови, побед и поражений. Это путь к полному контролю над Землей. И когда-нибудь тут будет стоять и его гроб. И его сын точно так же спустится сюда и будет восхищен этим.

— Мы всегда помним всё, — сказал Край, как только он один умел твердо. — Мы помним все жертвы и унижения. Мы помним все победы и поражения. Никто из них не умер. Ты спрашивал, что будет, если их разбудить? Мы скажем тебе. Их сердца забьются, сын. Их сердца забьются.

* * *

Миша летел в самолете словно бы один. Нет, были тут и люди, и даже совсем не люди, но на самом деле всего два сознания сейчас пролетают мимо Луны. Он и Царь Царей, вселившийся во всех на борту. Поэтому никто не пристегнулся, некоторые при взлете выпали из кресел и валялись в проходах, словно манекены с одной и той же похотью, написанной на лицах. На соседнем месте вполне симпатичная блондинка стащила с себя трусики и приподняла футболку, вывалив груди прямо на обозрение. Однако Миша не обращал на нее внимание.

— Ну давай же! — уже в который раз предложил Царь Царей. — Если ты думаешь, что я мужчина — это не так. У меня нет пола, я могу быть и мужчиной, и женщиной. Я могу сделать с тобой всё, что захочешь! Или эти дурацкие свидетели Эрва убили в тебе всё живое?

И уже в который раз ладонь легла на промежность Миши, но та оставалась вялой.

— Я никогда с тобой не трахался, Мышонок, а ведь ты очень секси! Какие мускулы, да и скорость! Если боишься натереть эту сучку или даже прожечь — не бойся! Тут в салоне нас много!

И тут же ожившие "манекены" повскакивали с кресел. Девять симпатичных девушек выстроились в проходе и тоже оголили груди. А соседка вообще забралась к Мише на колени и уселась прямо на член. Но тот был по-прежнему безучастен.

— Ты можешь трахать меня весь полет, я же знаю, какой ты выносливый! Я сделаю тебе всё! Отсосу, отлижу, оближу, позволю помочиться… ай!

Звонкая пощечина скинула девушку обратно на ее кресло. Какую-то долю секунды она держалась за щеку и с обидой глядела на Мишу, но уже в следующий момент кривая, похотливая усмешка вернулась на лицо. Она убрала ладонь, на пол-лица у нее отпечаталась красная пятерня.

— Ты можешь меня бить, можешь меня убить, только, пожалуйста, засунь это сюда, — Царь Царей совершенно беззастенчиво полез теперь уже к Мише в трусы, и его пальцы даже успели коснуться, но тут же его отбросило аж до стенки, а по лицу блондинки расплылся синяк, но уже от удара кулака.

— Дотронулся, дотронулся! — расхохотался Царь Царей. — Неужели тебе трудно получить наслаждение, а, Миша? Меня всегда поражает это в вас! Вам даровано это потрясающее тело, эти нервы, этот мозг, но вы можете полжизни мучить себя, а под самый ее конец спохватиться, но дряхлое тело и дряхлые мозги не могут получить и десятой доли удовольствия. Вам дано тело и возможность наслаждаться им, но вы специально, во вред своим чувствам, становитесь аскетами или монахами. Тебе дан член, чтобы кончал как можно чаще, в любой возможности, но ты, глупышка, не пользуешься им.