Ужасные монстры - [33]

Минимальный забег — километр. Эти спортсмены бегают примерно в два раз быстрее, чем их коллеги на обычных играх. Раздался выстрел пистолета, и все побежали. Дорожек двадцать, бегут все скопом, и мужчины, и женщины — физически между ними разницы нет. Впрочем, довольно быстро спортсменов стало восемнадцать — у двоих сердца не выдержали-таки. Но их оперативно утащили с дорожек, чтобы не мешали оставшимся.

Именно этим Олимпийские игры настоящих людей сильней всего отличались от смердовских. Не было совершенно никакого запрета на допинг, да и о здоровье смердов никто сильно не заботился. Фактически, соревновались тут не люди, а химотдел Страны Ужасных Монстров. Кто сделает стимулятор посильней.

Рид и Рат сидели на самом-самом верху стадиона в специальной ложе, перед ними повисло сразу несколько экранов, транслирующих забег. Играет легкая музыка, пахнет благовониями, красавицы-смерды бегают с подносами. Рид сел в положенном ему кресле принца, рядом водрузили Трон Верховного Правителя. Вокруг сидят несколько министров из настоящих людей и косятся на Трон нервозно. А дело в том, что там, на неудобном черном камне, восседает Рат. Причем сидит парень так небрежно, будто ничего тут такого нет. Когда Рат прошел мимо Рида и плюхнулся на трон, Рэй подскочил и бросился к нему, но, конечно, не успел. И точно так же с открытым ртом вернулся на свое место, потому что Рат, который должен был стать кучкой пепла, сидел совершенно спокойно и только усмехался на тревожные взгляды дворян. В ложу вошел Танис и нахмурился. Потом подошел к трону.

— Это место Верховного Правителя, — пробасил Танис.

— Ну, и чего теперь? — ответил ему Рат нагло.

Танис постоял над ним, потом усмехнулся и пошел к своему креслу. Зато на его месте тут же появился Рид.

— Как это у тебя получилось, братец? — спросил Рид. — Даже мне отец запрещает сидеть, говорит, может свалить хворь.

— Этот трон когда-то вырезала сама Мать, — ответил Рат. Ему явно нравилось внимание к своей персоне. — И запретила сидеть тут любому, кроме Отца.

— Ты имеешь в виду папу?

— Нет, Отца. Хотя и да. Сейчас Отец — Край. Но любой, имеющий потенциал к тому, чтобы стать Отцом, спокойно усидит на этом троне. И, конечно, тот, кто уже сидел, может тут сидеть сколько угодно.

— Так я тоже могу сесть на Трон?

— Пока тебе еще рано, — похлопал по плечу брата Рат. — Ничего с тобой страшного не случится, но кошмары потом будут неделю мучить. Меня мучили.

— Ладно, — кивнул Рид, улыбнулся и вернулся к своему креслу. Впрочем, оно всего в метре от Трона.

Соревнования в самом разгаре. После органических смердов на дорожки вышли с кибервставкой. У этих в ногах усиленная кость, сердце и часть сосудов из силикона, некоторая область мозга заменена компьютером. Короче, от человека там остается процентов семьдесят. Следующими выйдут уже наполовину роботами и так до момента, когда останется всего четверть органических тканей. Те атлеты будут бегать со скоростью автомобиля. И даже несмотря на кибернетическое вмешательство, несколько трупов попадали на забеге.

— Я не понимаю, зачем они это делают? — спросил Рид Рата.

— Под страхом пыток и смерти, — ответил Рат.

— И ты считаешь это правильным?

— Смерды вполне заслужили этой участи, как и все жители этой грешной планеты, — сморщился Рат. — Ты же знаешь, почему мы их так называем?

— Потому что они смертны.

— Правильно. Настоящие люди не умирают, а идут на следующий круг перерождения. После смерти мы проходим промежуточную жизнь, где очищаемся и вновь рождаемся настоящими людьми.

— А смерды?

— Для смерда смерть — это смерть, — сказал Рат твердо. — Нет у них даже малейшего шанса вернуться в следующей жизни человеком. Их ждет участь даже не жить. Промежуточная жизнь будет у них какой-нибудь корягой или булыжником, или, если сильно повезет, живым растением. И следующая жизнь будет еще хуже. И череда этих жизней будет так длина, пока они не смогут стать какой-нибудь букашкой и медленно-медленно через тысячи перерождений до млекопитающего и, может быть, когда-нибудь родятся человеком. Очередным смердом с кучей проблем, прозябая в бедности, глупости и мерзости. И всё ради того, чтобы снова уйти на этот большой круг перерождений через какое-нибудь дерьмо.

— А мы? Ведь мы не будем помнить прошлой жизни?

— А зачем тебе что-то помнить? — расхохотался Рат. — Ничего не надо помнить. Память — это вообще зло. Ты родишься снова и будешь кайфовать! И так вечность! Но, конечно, у тебя будет по-другому.

— Что ты имеешь в виду, братец? — Рид слушал Рата заворожено.

— А ты знаешь, почему Край называет себя "мы"? — спросил на вопрос вопросом Рат.

— Почему?

— А ты сам у него спроси, он лучше ответит.

Они помолчали минуту, и Рид снова спросил:

— А ты, братец, ты же ведь не совсем настоящий человек? Ты точно родишься в следующей жизни человеком?

— Ну, за меня можешь не переживать, — усмехнулся Рат. — Я, во-первых, достаточно настоящий человек, чтобы переродиться тем, кем захочу. А, во-вторых, я не собираюсь умирать.

Рид не стал спрашивать, что тот имеет в виду. Слишком уж загадочный вид у брата, Рид хорошо его знал, понятно, что дыма нагонет, а толком ничего не скажет. На этом массивном троне он выглядел весьма гармонично. Учитывая, что Край с виду был примерно того же возраста, можно было даже перепутать этого нахального юношу с Верховным Правителем.