Ужас победы - [8]

Он налил из пыльного графина воды и с наслаждением выпил.

– Ну, а ты как? – Он дружески глянул на меня.

– Я как? Да пока никак… – промямлил я.

– Поможем! – бодро проговорил лысый и, что-то шепнув чубатому на ухо, вышел. Тот с ненавистью поглядел ему вслед и прошептал:

– Сталинист херов! Хочет пресс-хату тебе прописать!

– А… что это такое… пресс-хата? – пролепетал я.

– Да примерно то же самое… что просто пресс! – Он жалостливо глядел на меня, словно прикидывая: выдержу ли?

– Ну ничего… я все тебе сделаю, – шепнул он тихо настолько, что мне как бы и померещилось.

Что – все? Все для пресс-хаты? С этим вроде бы и лысый справляется?.. Расспрашивать было неудобно.

– Уведите заключенного! – подняв трубку, вдруг рявкнул он.

Приученный уже к шепоту, я вздрогнул.

Полуголый тип с татуировкой “Гера” явно теперь проявлял ко мне интерес: видно, проинструктирован.

– Ни за что взяли? Понятно! – абсолютно издевательски повторял он.

Стукнула, откинувшись, дверь, и вошел еще один – ничуть не лучшая харя… “Не лучшая харя” – это я запомню. Надо запомнить!

Какая-то просто болдинская осень в тюрьме!

– Шо… этот? Тю! – проговорил вошедший разочарованно, увидев меня.

– Ничего… меньше работы, – усмехнулся Гера.

– Наверх давай… оттуда падать будешь! – скомандовал вошедший.

Я покорно полез. Ну что ж… если хочет Бог, чтоб я пострадал по политическим мотивам, – пострадаю по политическим… Хотя логику

Его отказываюсь понимать! Почему-то вместо радости – всякие гадости! Ну хорошо. Как надо падать?

Две пары добрых глаз всплыли у койки.

– Нам велено тебе кости переломать, – проговорил ласково Гера. -

Но ты нравишься нам… Мы по-другому сделаем.

Как?

– Полотенчиком обвяжем тебя, – прошептал он. – Видок будет что надо… зато кости целы.

Что-то все тут перешли на шепот.

– …Полотенчиком? – обрадовался я неизвестно чему.

– Полотенчиком! – ласково подтвердил Гера.

Он вытащил из-под своего матраса вафельное полотенце,

“выстрелил” им, растянув резко, как бы демонстрируя, словно фокусник: ничего нет. Потом он вдруг открыл “барашек” на трубе, пустил в унитазе воду, окунул туда полотенчико, поболтал им.

– Извини, что из параши, из крана плохо текет!

С неослабевающим интересом я смотрел за их приготовлениями… зачем мочить-то?

– Сейчас мы тебе железную маску сделаем… но ты не боись! – проговорил напарник Геры.

Не бояться? А что, интересно, другое они мне предложат?

– Не боись… зато своими ногами уйдешь! – успокаивающе шепнул

Гера. – После нас это редко кому. Ну… спустись.

– Как… самостоятельно? – поинтересовался я.

Переглянувшись, засмеялись. Значит, самостоятельно.

– Садись!

Я уселся. Надо настроиться – будто я у зубного врача.

– Без этого, сам понимаешь, не обойтись! – дружелюбно проговорил

Гера, вытягивая из сапога финку… точно такую, как я выбросил в бурьян!

– А… зачем? – Я не мог отвести глаз от этого предмета.

– Дырки проделывать!

– Зачем?

– Ну… дышать ты собираешься, нет? – дружески заржали.

– И для глаз дырки сделаем, если хочешь! – расщедрился Гера.

– Н-не надо.

– Ну… прощай! – насмешливо произнес Гера.

В каком смысле? – хотел было спросить я, но не успел. Кто-то один – не успел разглядеть, кто – положил лапу мне на голову, удерживая в неподвижности, а второй натянул на лицо мокрое вонючее полотенце и, перехлестнув сзади узлом, стал затягивать.

– М-м-м!

– Он что-то рано начал мычать! – глухо донесся голос, кажется, Геры.

Засмеялись. Веселые палачи.

– М-м-м!

А воздух?!

– Чего он мычит, не знаешь?.. А-а, да!

Острие финки зашарило по полотенцу, проткнулось! Соленый вкус крови.

– От тяк!.. Язычок, звиняйте, пришлось подпортить!

– Ну все! Ложись отдыхай! – устало, как заслуженный хирург, произнес Гера.

Резко встав, я стал нащупывать свою полку.

– Э-э, да он шконку найти не может! Может, проколоть все же глазки?

Я замотал головой. И быстро забрался.

Ах вот он, самый эффект! Ссыхаясь, мокрое полотенце сокращается и жмет. Умельцы! Хрящ, похоже, сломается. Такой боли ни в какой драке не имел – это что-то особенное.

Прерывисто дыша, я резко уселся, скинул ноги. Надеялся – может, такое мое дыхание их разжалобит?

Храпят хлопцы – один внизу, другой напротив. После трудного дня.

– С-с-с-с! – просвистел от боли. Глухо!

Ухватил сзади за узелок… мертво затянулся. Все, кранты!

И главное, не забывать надо, что это все – большая удача, что если полотенце сорву – по-настоящему уделают! Милостив Бог! Но несколько странен. Со всеми, что ли, так? Да нет, не со всеми: мне еще повезло! Другим кости ломают, а мне…

Я с ужасом ощупывал свою голову. Это не моя голова! Размером с апельсин и, наверное, будет уменьшаться! Полотенце-то еще влажное… и жутко горячее!

Я спрыгнул с полки… Пойду прогуляюсь… на прощанье с самим собой…

Фамилию, видимо, изменить придется. Красота! Возьму, например, фамилию Кьерк-егоров! Все равно никто уже прежнего не увидит меня! Или – Успрыгин! Бодро, динамично. Можно Маша Котофеева взять – все равно пол мой больше не заинтересует никого! Ну ты…

Котофеев! Стой!

Ротмистр Полотенцев – был такой персонаж в революционном фильме!

Я глухо захохотал.

Надо заболтать это дело, отвлечься! Языком ты владеешь, надеюсь?

И тут уж никто тебе не будет мешать! Свобода!