«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе - [21]

Майк Брей и его разбросанные по всем США сторонники утверждают, что насилие для них – не самоцель, а лишь реакция на институциональное насилие или якобы исходящие от светских властей репрессии. Поэтому когда Брея обвиняли в том, что он с помощью бензина и тряпок сжег абортарий, представители его культуры не считали это нападением на гражданские свободы или же местью на почве ненависти. Напротив, они решили, что он выступил в авангарде великой оборонительной борьбы христиан с секулярным государством – сражении между силами духовной истины и варварской тьмы, ставкой в котором являются моральный облик Америки и праведность ее народа.

Иан Пейсли и Смута в Белфасте

Эта же идея великой борьбы характерна и для мышления по крайней мере части активистов с обеих сторон так называемой Смуты в Северной Ирландии, которую с начала 1960‐х и до конца столетия постоянно сотрясали теракты. Когда 2 августа 1998‐го бутылки с зажигательной смесью разворотили в Белфасте два магазина и паб, а пару недель спустя заложенный в автомобиле чудовищной силы заряд взрывчатки убил двадцать четыре человека в близлежащем городе Ома, стало ясно, что хрупкое мирное соглашение, заключенное ранее в том же году при посредничестве бывшего сенатора США Джорджа Митчелла, устойчивого мира не принесло. С одной стороны конфликта были ирландские националисты, стремящиеся к включению шести графств Северной Ирландии в состав Ирландии, с другой – протестанты, которые жили там целыми поколениями и хотели сохранить лояльность региона Британскому Союзу. Однако поскольку одна сторона была католической, другая же – протестантской, наблюдатели задавались вопросом, какую роль во всем этом споре играет религия.

Именно этот вопрос за каких-нибудь пару дней до пожаров я задал в Белфасте видному представителю националистической партии «Шинн Фейн» Тому Хартли, который с 1970‐х был товарищем Джерри Адамса и Бобби Сэндса, а на время нашей беседы возглавлял представительство партии в городском совете[72]. Хартли – интеллигентный и вдумчивый человек, и гуще копны его волос – только его ирландский акцент. Его голубые джинсы и расстегнутая сорочка больше бы подошли для рабочего штаба в боевой зоне на улице Фоллс-роуд в Белфасте, где я был за день до этого. Для защиты от заминированных автомобилей вход в штаб забаррикадировали тогда огромными камнями. Второй офис Хартли располагался в изысканной обстановке городской ратуши, отдаленно напоминающей уменьшенную копию американского Капитолия. В кабинете, что прилегал к сияющей мрамором ротонде, католический активист попивал кофе и обсуждал со мной религиозные аспекты североирландского конфликта.

В целом Хартли выразил солидарность с коллегой Джерри Адамсом в том, что республиканцы вроде него вели борьбу прежде всего антиколониальную, и религиозного в ней ничего не было[73]. Все, что им было нужно, – уход британцев. Проблема, по его мнению, заключается в том, что их противники сами же превратили спор в религиозный еще сто лет назад, стимулируя переселение в графства Северной Ирландии множества протестантов из Шотландии и Англии. В результате между двумя народами с их разными верами и образом мыслей возникла напряженность. Как предположил Хартли, причиной разногласий между общинами послужили в том числе и различия в так называемых ментальных процессах двух религий, а также соотносительные характеры римско-католической и протестантской культур.

Католики вроде него мыслят «иерархично», заявил Хартли, в качестве отличительной черты их мышления отметив еще и то, что все католики в регионе вроде Ирландии считают себя принадлежащими к одной общине и что их лидеры в случае чего могут на любого из них положиться. Когда Джерри Адамс ранее в том же 1998‐м участвовал в мирных переговорах, то вполне мог этого не афишировать, будучи твердо уверен, что партия поддержит его, даже не зная точных условий будущего соглашения. В «Шинн Фейн», признал мой собеседник, тот был «вроде архиепископа», и все его сотоварищи с этим бы согласились.

Ирландские протестанты, напротив, не пошли бы на такое ни в жизнь. Они все, как выразился Хартли, «демократичные прям до жопы, если позволите», благодаря чему находятся в вечных поисках местных центров силы и не станут просто так доверять каким-то еще группам или авторитетам. По словам Хартли, хотя протестанты и недолюбливали его и прочих католиков, «еще больше они» – что тем более удивительно – «недолюбливали друг друга». Лидерство для них – это не сан или звание, а харизма: штука мощная, но эфемерная. Как только, рассуждал Хартли, их лидеры уходили из жизни либо терпели крах, протестанты «тут же устраивали грызню» за то, кто будет главным теперь. Организованный «Подлинной Ирландской республиканской армией» теракт в Оме показал, что католики тоже с трудом сдерживают внутреннюю грызню, поскольку атака католических экстремистов была нацелена как на их противников из числа протестантов и властей, так и на Джерри Адамса. Однако же Хартли был прав: в католической общине Адамс мог рассчитывать на гораздо бóльшую поддержку, чем любой воинственный протестантский лидер – в собственном лагере.