Уздечка для сварливых - [14]

Сара, более чувствительная к холоду, достала пальто с заднего сиденья и направилась за Рут. Краешком глаза она заметила Джоанну, наблюдавшую из окна гостиной. Интересно, сказала ли Рут матери, что сама просила Сару приехать? И зачем такая секретность? Летний домик располагался в двухстах ярдах от дома.

Рут закуривала сигарету среди расставленных в беспорядке плетеных столов и стульев в стиле арт-деко, когда Сара наконец нагнала ее.

– Будете мне читать мораль? – спросила, нахмурясь, девушка, закрывая дверь и усаживаясь в кресло.

– Насчет чего? – спросила Сара, тоже сев и поплотнее укутавшись впальто. В домике было ужасно холодно даже с закрытой дверью.

– Насчет курения. Сара пожала плечами:

– Это не в моих правилах.

Рут бросила на нее угрюмый взгляд:

– Ваш муж сказал, что бабушка называла вас Уздечкой Для Сварливых. Почему – если вы не упрекали ее за вечное ворчание и недовольство?

Сара посмотрела в окно, где огромный ливанский кедр, благодаря которому дом и получил свое название, отбрасывал длинную тень на траву. Потом беспокойный ветер нагнал на солнце тучку, и тень исчезла.

– У нас были отношения иного рода, – ответила доктор, вновь поворачиваясь к девушке. – Я наслаждалась обществом твоей бабушки. Не помню ни одного случая, когда мне бы захотелось ее упрекнуть в чем-нибудь.

– Мне бы не понравилось, если бы меня называли Уздечкой Для Сварливых.

Сара улыбнулась:

– Мне это даже льстило. Думаю, твоя бабушка использовала это прозвище как комплимент.

– Сомневаюсь, – резко бросила Рут. – Вы, наверное, знаете, что бабушка надевала эту штуку на маму, когда та была маленькой? – Она курила нервно, делая короткие затяжки и выпуская дым через нос. Увидев недоверчивое выражение на лице Сары, она сказала: – Правда. Бабушка сама однажды призналась. Она терпеть не могла, когда люди плачут. Поэтому стоило маме заплакать, как бабушка запирала ее в шкафу с этой штуковиной на голове. А отец бабушки делал то же самое с ней. Так что для нее это было обычным делом.

– Это жестоко, – пробормотала Сара.

– В те времена никого особо не волновало, что родители делают с детьми. Надевать железную клетку на голову или лупить ремнем – какая разница? Но для мамы это было тяжело. – Рут бросила окурок и затушила его ногой. – За нее некому было заступиться. Бабушка делала что хотела и когда хотела.

Сара гадала, что девушка пытается сообщить ей.

– Боюсь, это настоящая проблема. Мужчины в состоянии стресса вымещают свои обиды на женах. Жены, в свою очередь, на детях. А для женщины нет ничего ужаснее, чем оказаться брошенной с маленьким ребенком на руках.

– Вы оправдываете бабушку? – В глазах Рут появилось подозрение.

– Нет, я просто пытаюсь понять ее. Многие дети, оказавшиеся в положении твоей матери, подвергаются словесным оскорблениям, а это иногда страшнее, чем физическое наказание. Хотя бы потому, что эти шрамы не видны и никто, кроме членов семьи, не знает о них. – Сара пожала плечами. – Однако результат оказывается тем же. Ребенок затравлен и закомплексован. Лишь немногие могут выносить постоянную критику со стороны людей, от которых они зависят. Ты либо ломаешься, либо борешься – другого не дано.

Рут разозлилась:

– Моя мать натерпелась всего – и физических, и словесных оскорблений. Вы даже представить себе не можете, как к ней относилась бабушка.

– Но если правда, что Матильду так же жестоко наказывали в детстве, то она такая же жертва, как и твоя мать. Хотя не думаю, что для тебя это большое утешение.

Рут закурила еще одну сигарету.

– Только не поймите неправильно, – сказала она, иронично скривив рот. – Я любила бабушку. По крайней мере у нее был хоть какой-то характер. У мамы же его вовсе нет. Иногда я ее даже ненавижу. В остальное время – просто презираю. – Она нахмурилась и посмотрела на пол. – Я боюсь, что бабушку убила мама. Не знаю, что мне делать. Половина меня обвиняет ее, а другая половина – оправдывает.

Последняя фраза девушки повисла в тишине, пока Сара подыскивала ответ. Было ли это настоящее обвинение в убийстве или просто злобное замечание испорченного ребенка в адрес нелюбимого родителя?

– Полиция склонилась к версии самоубийства. Дело закрыто. Насколько я понимаю, вопрос о виновности того или иного человека в смерти твоей бабушки не стоит.

– Я не имею в виду, что мама сделала это на самом деле. Не в том смысле, что она взяла нож и вскрыла ей вены. Думаю, мать довела бабушку до самоубийства. Что ничуть не лучше. – Она с подозрением взглянула на Сару. – Вы так не считаете, доктор?

– Возможно. Если учесть, что такое вообще могло произойти. Из того, что ты мне рассказала об отношениях твоей матери с бабушкой, такое кажется маловероятным. Скорее я бы не удивилась, если бы все произошло с точностью до наоборот: Матильда довела твою мать до самоубийства. – Сара сконфуженно улыбнулась. – Впрочем, даже подобные вещи встречаются крайне редко и только в том случае, если человек с неуравновешенной психикой видит в самоубийстве единственный выход из трудных взаимоотношений с другим человеком.

Рут было не так-то легко переубедить.

– Вы не понимаете, – возразила она. – Они друг друга стоили. Мама по-своему ничуть не лучше бабушки. Бабушка открыто говорила, что она думала, а мама лишь злобно огрызалась. С ними обеими было невозможно находиться в одной комнате. – Губы Рут превратились в тонкую линию, отчего ее лицо стало непривлекательным. – Я даже обрадовалась, когда меня отправили в школу-пансион. Мама переехала в Лондон, так что я сама решала, приезжать на каникулы сюда или в город, к матери. И они больше не могли использовать меня в своих вечных спорах.