Узбекские повести - [147]

— Теперь понятно, почему вы поехали в глубинку! Хотите открыть в нашем кишлаке такую школу? — усмехнулась Малика.

Кудрат понял намек Малики и решил шуткой смягчить свою горячность, переменить разговор, ведь эта молодая женщина вовсе не ждала от него доклада на такую специальную тему…

— Я пришел в ваш кишлак, как странник, в поисках счастья, — Кудрат поднял глаза на Малику.

Но перед ним уже была не девушка, ожидающая волнующего признания, тонкого и нежного намека, перед ним была насмешливая властная председательша, апа.

— Счастье не валяется на пыльной дороге, его не вымаливают, как странник подаяние.

Малика резко встала, поднялся и Кудрат, он чувствовал, что, обманув ожидания, совершил оплошность, но до конца не понимал, в чем же дело. За дастарханом осталась только Нигора. Она растерянно поглядывала то на Малику, то на Кудрата, не понимая, какая муха их укусила.

И в этот момент произошла еще одна неожиданность: тихо открылась калитка, и во двор, вытирая грязным платком лицо, вошел старик сумасшедший. Увидев председательшу, он сразу остановился, не доходя до айвана, потоптался в нерешительности, но все-таки протянул руку и сказал:

— Хлеба дай…

Старик тянулся к Нигоре, но смотрел со страхом на председательшу. Не успела Нигора подняться с места, Малика схватила с хантахты большой кусок лепешки и брезгливо швырнула старику.

— Сколько раз я говорила, чтобы увезли дурака в сумасшедший дом! Пока сама не сделаю, никто не сделает! Пошел прочь! Бродит по домам, всех пугает! Ну, чего встал?! Иди отсюда!

Блаженный в последнее время панически боялся председательши и прятался, завидев ее. Но на этот раз не убежал. Он подобрался к валявшейся на земле лепешке, поднял ее, вытер рукавом и, обдувая пыль, пояснил:

— Это не богу, это мне…

Потом он передумал, быстро оглянулся, прокрался к айвану и положил хлеб на перила.

— Твоего не хочу, — он боязливо втянул голову и помахал рукой. — Она даст. Хлеба дай, а? — блаженный посмотрел на Нигору и вдруг улыбнулся, что-то вспомнив. — Знаешь, я нашел золотую коробочку. Твоему отнес, — он погрозил кому-то кулаком. — Теперь его не одолеют никакие черные силы.

Нигора была немного суеверной, и любовь старика к Камалу ее пугала, но вместе с тем и трогала, вот ведь, сходил в Маханкуль, навестил, принес какую-то золотую коробочку; а жалость побеждала и страх и естественную брезгливость. Нигора подкармливала, а иногда и обстирывала старика. Она сбежала с айвана с лепешкой и горстью конфет, сунула старику и хотела побыстрее выпроводить его за калитку с глаз раздраженной Малики, старик, видно, понял ее, послушно повернулся и пошел к калитке, но оттуда, чувствуя себя уже вне досягаемости председательского гнева, обернулся и хрипло закричал, блестя глазами:

— У тебя не сердце, а камень! Плачь! Слезами растопишь, только слезами! Много плачь!

Старик дико захохотал, подпрыгнул, хлопнув себя по ляжкам, как петух крыльями, и с хохотом выбежал на улицу.

Малика стояла растерянная и убитая. Надо же, чтобы такая тягостная сцена произошла на глазах у Кудрата.

Учитель не мог понять, что его больше всего поразило в эти минуты: злой визгливый голос Малики, то, что она бросила старику, как собаке, хлеб, или волшебное превращение одного человека в другого? А может, просто реальность рассеяла зыбкий туман очарования… Оказывается, это совсем другая женщина, вовсе не такая, какую он вообразил… Правильно говорят: чтобы узнать человека, нужно время… Не появись этот несчастный — Кудрат долго бы не догадался, что красивое лицо Малики, ее нежный пухлый рот, тонко изломанные брови, ее зовущие горячие глаза — все это только маска, подаренная природой жестокосердой злой женщине. Маленькая оплошность, жест, слово раскрыли всего человека: от красоты не осталось и следа. Малика была безобразна, когда кричала на жалкого больного старика.

Малика безошибочным женским чутьем угадала, что произошло что-то непоправимое. Если до прихода сумасшедшего в ее отношениях с Кудратом шло какое-то нарастание, пусть и противоречивое, но развитие, то теперь все рухнуло.

Стыдясь друг друга, они наскоро простились с Нигорой и вышли на улицу. Машина стояла в тени, шофер читал газету и сразу завел мотор, но Малика передумала ехать, отправила его в гараж и предложила учителю пройтись пешком. Она не могла до конца разобраться в происшедшем и, как человек волевой и решительный, не хотела терпеть неизвестности, предпочитая одним махом, как на работе, разрешить создавшуюся ситуацию: воспользоваться случаем и поговорить с Кудратом один на один. Мало ли какие бывают срывы, жизнь всегда подсовывает случайности в самый ответственный момент. Лучше всего поговорить в открытую, с глазу на глаз.

Как и все совестливые люди, Кудрат уже жалел, что стал свидетелем тягостной сцены, где с Малики, о которой он привык думать с душевным волнением, о которой уже привык мечтать, воображая ее своей женой, упала маска… Ему уже казалось, что он сам виноват, останься он ждать в конторе, — и Малика была бы прежней, ничего бы не произошло, не разрушило бы его планы и мечты. Сегодня он хотел поговорить наконец о самом главном, признаться в своих чувствах, просить ее руки. Он должен был благодарить случай, предостерегший его, открывший ему эту чуждую душу вовсе, оказывается, незнакомой женщины, а он, будучи человеком доброго сердца, именно этот случай и считал причиной краха.