Узаконенная жестокость: Правда о средневековой войне - [4]
Преступление и наказание
Средневековое общество было жестоким по определению, и оно было создано для войны. Некоторые историки удивлялись не столько жестокости, сколько редким мирным передышкам. Периоды относительного покоя иногда, действительно, имели место. Если опираться на определенные сравнения, то XIII столетие в Англии приблизительно с 1220 года во многих отношениях сходно с XIX столетием. Примерно в середине этих двух периодов начались, соответственно, баронские войны и Крымская война; но так или иначе полномасштабные военные конфликты не слишком глубоко вторгались в повседневные жизни людей. Но последующие столетия и в том и в другом случае, по-видимому, компенсировали потерянное время. Столетняя война и Первая и Вторая мировые войны напрочь перечеркнули предыдущие мирные периоды. Англия вполне могла прожить XIII век в мире; а вот Британия — никогда. Войны на границе с территорией кельтов приобретали все более яростный и жестокий характер. Только в 1230 году летописцы сообщают нам о засаде, в которой было изрублено двадцать тысяч ирландских солдат (цифра явно преувеличена); валлийским пленникам отрубили головы и выслали английскому королю. В отмщение за это принц Ллевелин предпринимает ряд жестоких набегов на пограничные с Англией области. Он обвиняется современниками в жестокости, в том, что никого не щадил. Даже девочек и женщин, нашедших убежище в святых обителях, он сжигал заживо. Так что и в этот сравнительно «тихий» век война и смерть ходили бок о бок, и в периоды относительного мира война занимала важнейшее место в мыслях любого монарха.
Не все средневековое общество было милитаризовано, однако военные вопросы так или иначе затрагивали все стороны жизни. В Англии, например, все мужчины (включая мальчиков старше двенадцати лет) подлежали призыву на службу во времена, когда стране угрожала опасность. Любому человеку, физически способному носить оружие, надлежало отозваться на такой призыв; того, кто отказывался, могли принудить к каторжному труду (вассалов лишали всех привилегий и делали крепостными). Собирали также сельское и городское ополчение, например, для охраны Лондона или дежурства на побережье на случай возможного вторжения неприятеля с моря. Такое ополчение было реорганизовано Генрихом II через ассизу «О вооружении» от 1181 г., согласно которой стирались различия между феодальным и нефеодальным элементом. В XIII веке тренировки лучников на стрельбищах стали в Англии обязательными, но винчестерский (1285 г.) и кембриджский (1388 г.) статуты представляли собой лишь две попытки короны принудить мужчин и юношей к таким упражнениям. Подобные реформы проводились и в континентальной Европе, особенно актуальными они стали в период Столетней войны, когда правители стремились оторвать своих подчиненных от праздной жизни и заставить жить по законам военного времени. Так, Карл V Французский запретил любые развлечения, не связанные с военными упражнениями; короли Шотландии Яков I и Яков II ввели запрет на игру в мяч (подобие современного футбола) и гольф.
Под сенью замков, величественных крепостей, возвышавшихся на фоне холмов и равнин и являвшихся символами власти и могущества, трудились на полях крестьяне. Их сельскохозяйственные орудия всегда находились под рукой и могли применяться в качестве оружия в любой ситуации, выходящей за рамки обычной ссоры. Поэтому уровень взаимного травматизма и смертности был очень высоким. Жестокость стала привычным явлением в эпоху, когда на местах отсутствовала полиция и какая-либо охрана общественного порядка, а суды являлись непомерно дорогими.
Наверное, наибольшее влияние на современные восприятия жестокости в средние века оказала знаменитая книга нидерландского историка и философа Йохана Хёйзинги «Осень Средневековья» / The Waning of the Middle Ages (1919 г.). В первой главе Хёйзинга рисует красочную, но кровавую картину жизни в Позднем Средневековье. Европа прокаженных, калек и нищих; процессии флагеллантов и публичные казни, сопровождаемые пышными церемониями и фанфарами. Эти экзекуции были сродни захватывающим спектаклям. Для самых жутких преступлений законники изобретали изощренные и не менее жестокие виды наказаний.
Причитающееся наказание целиком и полностью определял суд. Например, поджигателя могли приговорить к сожжению заживо. Однако существовала возможность смягчить суровость приговора за счет человеческих эмоций. Последнее слово осужденного могло разжалобить до слез толпу, собравшуюся для созерцания казни. Одна из жертв бургиньонского террора в Париже в 1411 г. во время казни попросила палача обняться с ним, и свидетелями этой мольбы стали «толпы народу, и почти все плакали слезами жгучими». Хёйзинга объясняет, каким образом преступление становилось «угрозой порядку и обществу, одновременно представляя собой оскорбление королевского величества». Поэтому вполне естественно, что Позднее Средневековье становилось особым периодом судебного произвола, синонимом сурового наказания и намеренного устрашения, изощренных видов казней и пыток, заготовленных для правонарушителей. В летописях упоминается о разбойниках, которых подкупали (вероятно, деньги причитались их семьям, пребывающим в нищете. —
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.
Безжалостная опричнина Иоанна Грозного, славная эпоха Петра Великого, восстание декабристов и лихой, жестокий бунт Стеньки Разина. История Руси и России — бурная, полная необыкновенных событий, трагедий и героических подвигов.Под пером классика отечественного исторического романа С. Алексеева реалии далекого прошлого, увиденные глазами обычных людей, оживают и становятся близкими, интересными и увлекательными.
Славная эпоха конца XVII – начала XVIII веков, «когда Россия молодая мужала гением Петра». Герои увлекательного исторического романа известного отечественного писателя А.Волкова – два брата, два выходца из стрелецкой семьи – Илья и Егор Марковы. Им, разлученным в детстве, предстоит пройти по жизни совершенно разными путями. Младший, пройдя через множество трудностей и пережив немало увлекательных приключений, станет одним из обласканных славой «птенцов гнезда Петрова». Старший же изберет другую дорогу – жребий бунтаря и борца за справедливость, вечно живущего, как на лезвии ножа…
«Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой» (ОТК. 18: 10). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина.
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.