Увядание - [4]

От ужаса не могу пошевелиться. Если в комнате Комендант с одной из своих жен и они стараются зачать ребенка, то мне туда точно входить не стоит. Страшно представить, что тогда будет – меня либо казнят, либо пригласят присоединиться, и я даже не знаю, что меня пугает больше.

Нет, голос явно принадлежит женщине, и она одна. Осторожно заглядываю в щелку и толкаю дверь.

– Кто это? – хрипит женщина, лежащая на атласных простынях. Даже столь незначительное усилие вызывает у нее сильный приступ кашля.

Я вхожу в комнату. Она гораздо симпатичнее моей: на стенах детские фотографии, ветерок, проникающий сквозь открытое окно, колышет занавески. Комната выглядит обжитой, уютной, она совсем не похожа на тюремную камеру.

Прикроватная тумбочка заставлена пузырьками, таблетками, пипетками, стаканами – пустыми и с какой-то странной жидкостью. Женщина на кровати слегка приподнимается на локтях и смотрит на меня в упор. У нее такие же светлые волосы, как и у меня, но из-за болезненного цвета лица они кажутся несколько тусклыми. Ее глаза широко раскрыты.

– Ты кто?

– Рейн, – тихо отвечаю я, слишком испуганная, чтобы соврать.

– Она была очень живописной, – говорит она. – Видела когда-нибудь ее фотографии?

Наверное, бредит. Не могу понять, о чем это она.

– Нет, – отвечаю я.

– Ты не принесла мне лекарство, – добавляет женщина и, тихо вздохнув, опускается на подушки.

– Нет. Вам что-нибудь нужно?

Становится ясно, что она не в себе. Если придумаю подходящий предлог, смогу спокойно выйти, вернуться к себе; она даже и не вспомнит, что я к ней заглядывала.

– Не уходи, – говорит она, похлопывая рукой по краю кровати. – Как же я устала от всех этих лекарств! Ну почему они не могут мне дать спокойно умереть?

Неужели всех невест ждет такое будущее? Я что, даже не смогу решить, как мне закончить собственную жизнь?

Сажусь рядом с ней на кровать. Удушающе пахнет больницей и старостью, а еще чем-то едва различимым, но приятным. Это ароматическая смесь из сухих цветочных лепестков. Ее тонкий запах повсюду, он окружает нас, напоминая мне о доме.

– Обманщица, – продолжает женщина. – Ты пришла не затем, чтобы дать мне лекарство.

– Я этого и не говорила.

– Ну и кто же ты тогда?

Она протягивает дрожащую руку к моим волосам, подносит одну прядь к лицу, чтобы лучше рассмотреть. В ее глазах плещется невыразимая боль.

– Ах, вот оно что. Ты моя замена. И сколько тебе лет?

– Шестнадцать, – отвечаю я, опять не в силах соврать.

Замена? Так она что, одна из жен Коменданта?

Женщина пристально смотрит на меня, и боль в глубине ее глаз стихает, превращаясь в почти материнскую нежность.

– Тебе здесь не нравится? – интересуется она.

– Ужасно, – отвечаю я.

– Тогда тебе стоит взглянуть на террасу, – говорит она с едва заметной улыбкой и закрывает глаза.

Рука, тянувшаяся к моим волосам, безвольно падает. Женщина заходится в кашле, брызги ее крови попадают мне на сорочку. Все это как кошмарный сон: иногда мне снится, будто я захожу в комнату, где были убиты мои родители, и ложусь прямо в озерцо их крови, затем долго стою в дверном проеме, оцепенев от ужаса. Сейчас меня охватывает похожее чувство. Хочется уйти отсюда, сбежать все равно куда, но я не могу даже пошевелиться. Мне остается только наблюдать, как женщина кашляет, надрывно и хрипло, ловя ртом воздух. Ее кровь теперь на моем лице и руках, некогда белая сорочка стала алой.

Не знаю, как долго это продолжается. Вдруг в комнату вбегает пожилая женщина – из первого поколения. В руках у нее металлический таз с мыльной водой.

– Леди Роуз! Вам плохо! – восклицает она. – Что же вы не нажали на кнопку?

Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к двери. В мою сторону никто даже не смотрит. Пожилая помогает молодой сесть в кровати, стаскивает с нее ночную рубашку и принимается обтирать ее губкой, смоченной в мыльной воде.

– В воде лекарство, – хрипло стонет несчастная. – Этот запах! Запах лекарств. Он повсюду. Дайте же мне умереть!

В ее голосе столько боли и отчаяния, что я на секунду забываю о своем положении. За спиной слышится хриплый шепот:

– Что ты здесь делаешь?

Оборачиваюсь. Передо мной стоит тот самый парень, что принес мне обед. Он явно нервничает.

– Как ты выбралась? Возвращайся к себе. Давай, шевелись!

Вот чего так не хватало моим кошмарам – человека, который заставит меня действовать. Я благодарна ему за это. Бегу к открытой двери своей спальни и тут же со всего маху в кого-то врезаюсь. Поднимаю глаза – я знаю, на кого налетела. Его улыбка поблескивает золотом.

– Хм… Привет! – говорит он.

Непонятно, что скрывается за этой улыбкой: симпатия или угроза. Через секунду он замечает кровь на моем лице и одежде и, оттолкнув меня, бросается в спальню. Оттуда все еще слышится мучительный, глухой кашель молодой женщины.

В своей комнате я первым делом срываю с себя ночную сорочку и использую ее подол, чтобы оттереть с тела кровь. Потом забираюсь под теплое стеганое одеяло и сворачиваюсь калачиком. Плотно зажимаю уши руками, чтобы не слышать этих душераздирающих хрипов. В каком кошмарном месте я оказалась!

На этот раз я просыпаюсь от звука открываемой двери. В комнату заходит тот же парень, что кормил меня обедом. В руках у него еще один серебряный поднос. Даже не взглянув на меня, он пересекает комнату и ставит поднос на прикроватную тумбочку.