Увидимся во вторник - [26]

Хотела бы.

– Я не могу с тобой встречаться по несколько раз в неделю.

– Из-за работы? – Он оглядел мою гостиную. – Так ты занялась искусством или правом?

– Не твое дело. – В сердце кольнуло. – Хотя нет, не из-за работы. Это потому, что я не уверена, что смогу выдержать такие частые встречи с тобой. Может, раз в полугодие?

– А может, нет? – Он сузил глаза, но постепенно выражение его лица смягчилось. – Раз в неделю.

– Раз в месяц. – Я чувствовала, как мое сердце умоляет меня согласиться на «раз в неделю», но уже подводило меня прежде, когда дело касалось Грейсона, так что я не собиралась позволять ему снова толкнуть меня на путь страданий. – Я могу раз в месяц.

– Сколько месяцев?

– Четыре.

– Отлично. – У него был подавленный вид, но настаивать он не стал. – Ты точно будешь приходить?

– Если не приду, ты знаешь, где я живу.

Легкая улыбка коснулась его губ, но он стер ее.

– Где ты хочешь встречаться?

– «Рос-гейн» – кафе возле Центрального парка. В первую неделю каждого месяца.

– Утром?

– Вечером, – сказала я. – В случае необходимости владелец позволит нам задержаться, если мы оплатим вперед.

– Хорошо. – Он отстранился. – Мое время вышло?

Я помедлила с ответом. Он так смотрел на меня, что я чуть было не сдалась и не сказала ему, что у меня тоже были проблемы со сном. Что мы должны поговорить прямо здесь и сейчас. Но вспомнив, как сильно он ранил меня, я не смогла этого вымолвить.

Я открыла входную дверь.

– Значит, мы встречаемся раз в месяц и только четыре месяца; мы подведем столь необходимые итоги и оставим друг друга в покое, так?

Он не ответил.

– Так, Грейсон? – повторила я, но он снова не ответил. Я отошла назад, чтобы он мог пройти.

– Подожди. – Я коснулась его руки прежде, чем он вышел под дождь. – А в какой день недели мы встречаемся?

Он склонил голову, и его лицо озарила та притягательная улыбка, что все еще приходила в моих снах.

– Уверен, ты и сама знаешь.

Грейсон: сейчас

Наши дни

Нью-Йорк

Наш первый новый вторник наступил через несколько недель, и я ни капельки не удивился, когда Шарлотта так и не появилась.

Шарлотта: тогда

Семь лет назад

Питтсбург

«Хайленд кофи» от всех остальных кафе в кампусе отличали три вещи. Во-первых, они предлагали посетителям мокко без ограничений в незагруженные дни. Во-вторых, все свои знаменитые лакомства они делали самостоятельно. И в-третьих, у них был второй этаж, который они открывали в дождливые дни – такие, как сегодняшний, так что мы смогли воспользоваться этой возможностью.

Тем утром я пришла туда к открытию, увидев за своим окном серые тучи. Одевшись в уютную толстовку и захватив с собой две свои любимые книги, я надеялась по максимуму использовать свой свободный день.

– Вот и ты, Шарлотта, – поприветствовала меня владелица, ставя передо мной только что налитый карамельный латте. – Если еще что-то нужно, говори.

– Подождите минутку, – проговорила я.

– Да?

– Вы уже вторую неделю подряд не берете с меня деньги за кофе. Почему?

– Я бы тебе сказала, но я поклялась хранить эту тайну, – улыбнулась она.

– Ну тогда давайте я угадаю, а вы моргните, если мое предположение верно. Это Грейсон, да?

– Если будет нужна добавка, скажи.

Она рассмеялась и отошла.

Я вытащила телефон и, открыв «калькулятор», посмотрела на последнее сохраненное число. Судя по количеству латте, заказанных мной с того момента, как Грейсон начал «секретно» оплачивать их за меня, до этого момента он потратил сто двадцать пять долларов. Я заставила себя посчитать и свои расходы в субботний вечер, когда мой скряга-кавалер выразил недовольство, что я что-то захотела из торговых автоматов в кинотеатре.

Мало того что мне пришлось платить за свой проход, потому что он «не ожидал, что придется покупать два билета», так он еще предложил пройтись до супермаркета, рискуя пропустить минут двадцать от фильма. Зачем? Да затем, чтобы он мог сэкономить два доллара на сладостях и купить «напитки получше».

Я не удивилась, когда он попросил у меня в конце вечера денег за бензин. И я просто остолбенела, когда у него хватило храбрости просить меня о втором свидании.

Теперь же я выкинула из головы эти студенческие романтические бредни и придерживалась последней рекомендации Надиры, что парни должны быть только друзьями. Каждый следующий парень, с которым я встречалась, разочаровывал меня больше предыдущего, а единственный парень, который старался больше всех, даже не рассматривался.

И не имело значения, как часто мы с Надирой не спали, взвешивая все «за» и «против» моего сближения с Грейсоном – даже если речь шла всего лишь о дружбе, я не могла смириться с тем вниманием, которое он получал от СМИ и внутри кампуса. Если он был на вечеринке, все знали, что он там. Если он менял статус в Фейсбуке, то тут же получал тысячи «лайков». И как только кто-то «замечал» его с девушкой – даже если это был недоказанный «перепихон после игры» или случайная связь по обоюдному согласию, кухня слухов начинала свою работу по клеймению бесстыдниц. Я была слишком домашней для этого, и, хотя в последнее время в моих фантазиях он исполнял главную роль, я надеялась, что он наконец перестанет преследовать меня.