Увидеть звёзды - [59]
Мы с ним никогда не обсуждали возможность появления ребенка. То есть, конечно, обсуждали, но теоретически. Харви как-то спросил, будут ли и мои дети слепыми. Я сказала, что да, такое может случиться, если меня угораздит влюбиться в носителя (хоть он об этом и не знает) возбудителя амавроза Лебера, но вероятность слепоты — один на двести. И хотя мой ребенок точно тоже будет носителем, вовсе не обязательно, что он будет слеп.
Харви умер в тридцать три года, мне было двадцать семь. С детьми пока можно было и подождать. Зарабатывал он хорошо, но профессия у него была опасная. И к тому же часто уезжал из дома. Едва ли он мог представить себя в роли отца и вряд ли этого хотел. Я слепая. Родители мои умерли. Его мать, овдовев, снова уехала в Канаду. Моя сестра в Эдинбурге, это в ста с лишним милях от Абердина. Друзей заводить мне всегда сложно, своего круга знакомых у меня не было, только случайные и не очень-то длительные дружбы с женами нефтяников, с той же Ивонной. Но и жены нефтяников предпочитали более комфортное общение, с женщинами, которые могут видеть.
Харви никогда не спрашивал, хочу ли я детей, сама я тоже никогда ему не говорила, что хочу. Мне казалось, что не хочу. Но потом я поняла, что это неправда. Просто я не спрашивала себя об этом. Харви считал (это я постепенно уяснила), что ребенок для нас непозволительная роскошь. Да, так он считал. Он любил жить с комфортом: отпуск за границей, шикарная машина, ужины в ресторанах, дорогая одежда. У нас в Абердине была отличная квартира, но выплаты по ипотеке были чудовищными. Харви много зарабатывал, но и тратили мы много. Он был прав. Мы не могли позволить себе завести ребенка, тогда пришлось бы жить намного скромнее. Я знала все это еще до того, как Харви высказался. Но я-то надеялась, что он скажет что-нибудь другое или по-другому. Я надеялась, что и восприятие у него станет иным, потому что забеременела я не по оплошности, а, как говорится, по прихоти судьбы.
Я пила противозачаточные таблетки и делала это очень аккуратно. И совершенно не собиралась хитрить и обманывать, в чем обвинил меня Харви в пылу ссоры. Я подцепила какую-то кишечную инфекцию, и меня целый день рвало. Не смогла принять таблетку и второй прием пропустила. Из-за того что дурнота выбила меня из колеи, я этого даже не вспомнила, ведь я не могла увидеть, сколько таблеток выпито, всегда полагалась только на память. Две невыпитые таблетки — и это случилось. Вот так я, сама того не желая, забеременела и теперь просто умирала от сладкого волнения и от ужаса.
Харви испытывал лишь ужас. Он даже не разозлился. Он говорил о случившемся спокойно, как о досадном недоразумении. Проблема была разрешима как неполадка в автомобиле. Он даже не понял поначалу (видимо, потому что у меня неподвижное, лишенное мимики, лицо), что я рада, что я хочу ребенка.
Вот тут-то он и разозлился, когда понял. Впрочем, скорее, он просто впал в панику. Моя беременность не входила в его планы, он почувствовал, что ситуация вышла из-под контроля. Он привык, что его слепая, стало быть, совершенно беспомощная жена во всем ему подчиняется. Никогда никаких возражений. И вдруг ей захотелось что-то сделать по-своему. Он повел себя так, как ведут себя в подобных обстоятельствах все мужчины. Он разбушевался, он упорно твердил свое, не желая уступать. Он даже не стал меня слушать. Мои чувства в счет не шли. Главными в его претензиях были два незыблемых аргумента: во-первых, мы не могли позволить себе ребенка, во-вторых, я с ним не посоветовалась. (О моей беременности он говорил так, будто это какое-то абстрактное зло, к которому он лично не имел никакого отношения.)
Я очень расстроилась, а потом тоже разозлилась. Харви никогда не видел меня злой, потому что я в принципе не злилась на него вообще никогда. Не помню точно, что мы тогда друг другу наговорили, но точно помню его последние слова, самые последние для меня, произнесенные перед тем, как он хлопнул входной дверью, — спешил на вертолет (этот полет оказался тоже последним), который доставил его на «Пайпер Альфа».
Вот что он сказал:
— Прости меня, Марианна. Ты все-таки должна избавиться от этого. Это мое последнее слово.
Оно оказалось действительно последним.
После завтрака Луиза настояла на том, чтобы Марианна снова отправилась в спальню, ведь ей так необходим отдых. Марианна решила не сопротивляться. За дверью спальни Гэрт и Луиза говорить старались потише и шагать тоже, будто в доме появился больной. Слов Марианна разобрать не могла, но слышала, как взволнованно тараторящий тоненький голос Луизы перекрывал флегматичный, но порой чрезвычайно настойчивый басок Гэрта. Потом Луиза утихла. Последовало долгое молчание и затем — девчоночье хихиканье. Это было что-то новенькое. Уже засыпая, Марианна гадала, не без зависти, что заставило эту парочку притихнуть и чем так насмешил Луизу ее рыжий недотепа.
Гэрт стоял у кровати Марианны, в руках — поднос с кофе, под мышкой была зажата газета. Пока Марианна преодолевала дрему, он успел отметить аскетическую скромность комнаты — мебель была почти не видна из-за недостаточно яркого освещения. Спала Марианна под старинным одеялом, на котором были вытканы выпуклые узоры. Одеяло сильно выцветшее, но остался намек на прежнюю нежную голубизну. Узоры, затейливые, но изящные, сотворенные из тысяч стежков, складывались в единый орнамент, призрачно-зыбкий, пока его не выявляла игра света и тени. Марианна не видела этих узоров, но могла их нащупать. В комнате не было настольных ламп, на стенах ни картин, ни семейных фотографий. Туалетного столика тоже не было, имелся небольшой стол с очень ровно расставленными баночками и флаконами, как в витрине магазина. По обеим сторонам двуспальной кровати — шкафчики с дисками и кассетами, на всех наклейки с шрифтом Брайля. На встроенных полках книги, еще диски, и кассеты, и всякие безделушки интересной формы и фактуры: ракушки, камни, деревяшки, обточенные морем, стеклянные фигурки, статуэтки. В комнате очень чисто, на полу никаких ковриков, ковролин. Мебель придвинута к стенам. На подоконнике ваза с нарциссами, их аромат струился по всей этой спартанской комнате.
Муж считает ее «холодной» в постели и фригидной, но об интимных вещах говорить у них в семье не принято. К разводу он относится резко отрицательно, потому что к выбору супруги он подходил рационально. Брак по расчету — не редкость среди богатых мужчин. Жена для них — лишь набор функций. В один «прекрасный» день в дом является личный поверенный мужа и без всяких церемоний доводит до ее сведения, что ей предстоит консультироваться у специалиста по «страстям», которого нанял супруг для того, чтобы раскрепостить надоевшую жену, которая перестала устраивать его в постели, и вообще давно его не возбуждает.
Подобно удару молнии вспыхивает любовь между Леной Трофимовой и блестящим молодым фотохудожником Игорем Болотовым. Они встретились в Венеции и казалось, над их головами вечно будет сиять голубое небо… Но юная Лена попадает в умело раскинутые сети коварной соперницы…Годы разлуки для каждого из героев полны серьезных испытаний. Лена и Игорь изменились, но не изменилось, а лишь окрепло их чувство друг к другу. Всепоглощающая, всепобеждающая страсть наконец объединяет их, и уже никто и ничто не в силах этому помешать.Венеция… Сказочный город! Мекка всех влюбленных.
1914 год. Жизнь в семье Бетони Изард идет своим чередом до тех пор, пока трех ее братьев не призывают в армию. Вильям, Роджер и Том сражаются во Франции, их будущее темно и неопределенно. Тяжкие испытания выпадают на долю семьи Изардов, проверяя на прочность человеческие связи.
Любовь… Это светлое чувство порой таит тревоги и мучения. Но если чувство рождается между мужчиной и женщиной разного цвета кожи, то к мукам любви добавляются непонимание и неприязнь окружающих.* * *«…А ведь он ее любит. Ему хочется быть с нею. Возможно, как раз эта неискушенность и привлекает его в ней? Или то, может быть, что в ней — и белой, и не белой — ему видится образ некоего примирения? Или все дело в том, что она похожа на белую, но жить, как и он, вынуждена в Черном поясе?.. Он пытался представить себе, с какими понятиями подходит к жизни, к отношениям между людьми различных рас Глэдис… Бедная маленькая Глэдис.
Сонал Гроу, молодая девушка, которая переезжает со своей матерью Сарой из Файрфилда в Дейтон, где мать девушки получает новую работу. В новой школе она знакомится с разными людьми. Подругой для неё становится не в меру романтичная Эми. Она помогает ей узнать непростой мир старшей школы Дейтона. Сонал влюбляется в местную знаменитость — Криса Вилсона. Он, в свою очередь, предаёт и ранит сердце Сонал. Поймёт ли Сонал сердце Криса? Что он захочет изменить в их отношениях? Что будет делать Сонал? Как ей в этом поможет её сосед — Джон Эрман.
Роман современной английской писательницы Рози Томас рассказывает о сравнительно коротком периоде в жизни нескольких супружеских пар маленького городка неподалеку от Лондона.Размеренный и спокойный уклад жизни нескольких семей, связанных, казалось, искренними и прочными отношениями, неожиданно рушится. Причиной, вызвавшей все эти непредсказуемые перемены, явилась красивая светская молодая женщина Нина Корт. Нина выросла в этом городке, но потом уехала в Лондон, вышла замуж.Ничто не предвещало трагедии, но вдруг внезапная смерть мужа заставила Нину изменить свою жизнь…Нина Корт — молодая красивая вдова — после смерти мужа возвращается из Лондона в свой родной город, в котором не была много лет.Приезд Нины, которая как редкостная экзотическая птица приковывает к себе внимание многих мужчин, невольно повлиял на всех членов небольшого круга ее друзей.Бурная связь Нины и Гордона Рэнсома обнажила подводные течения еще недавно казавшихся такими счастливыми браков, взорвала видимое благополучие супружеских отношений.
Саманта, доктор психологии и редактор отдела писем в женском журнале, робкая, страдающая фобиями молодая женщина, влачит унылое существование в доме своей бабушки в Хэмпстеде… до того рокового дня, когда получает анонимку с угрозами. С этого момента все меняется: жизнь Саманты внезапно превращается в череду ужасных потрясений и невероятных приключений, романтических и очень забавных…
Джулия выросла с богемной матерью, которая всю жизнь делала только то, что хотела. Джулия же поклялась быть ее полной противоположностью. И ей это удалось. Она всегда жила согласно правилам и приличиям. Идеальная мать, преданная жена, ценная сотрудница. И словно награда за хорошее поведение – чудесный муж, трое прекрасных детей, необычная работа. С Джулией поменялись бы местами многие женщины. И вдруг жизнь ее пошла вразнос. Все началось с мелочей – выдала покупной пирог за домашнюю выпечку, не поправила кассиршу, когда та неправильно сдала ей сдачу, обманом приволокла в дом белую крысу, наврав мужу, будто это редкий вид морской свинки.
Роман Александры Поттер сродни комедиям Софи Кинселлы, он столь же остроумен и уютен, а героиня словно родная сестричка знаменитой шопоголички Бекки.У каждого человека есть заветные желания, вот только сбываются они гораздо реже, чем хотелось бы. Но что, если в один прекрасный день все твои желания, даже самые незначительные, начнут вдруг исполняться? Именно это и случилось с героиней романа Александры Поттер: цыганка одаривает Хизер волшебной веточкой вереска, и жизнь девушки тут же меняется. Отныне стоит ей только пожелать что-то, и — бац! — желание тотчас становится реальностью.
Анника счастлива в браке, они с мужем – идеальная пара, предмет зависти подруг. У них двое детей, хорошая квартира, доверительные отношения в семье. Вот только все это за семь лет давно приелось, а душа хочет праздника. И тут как раз у Анники появляется новый коллега, элегантный и обходительный Рикард. И задерганная мать семейства вдруг снова ощущает собственную привлекательность. Опьяненная влюбленностью, она сама не замечает, что вот-вот разрушит собственное счастье. Только бы успеть вовремя остановиться!