Увидеть звёзды - [10]

Она, вздохнув, отпила большой глоток шоколада.

— Ну, хватит. Давайте лучше поговорим, ну… о ваших мохнатых ушах. Кстати, какие еще примечательные особенности у вас имеются?

В ответ ни слова.

— Кейр, вы еще тут? Обидно было бы зря сотрясать воздух своими откровениями.

— Тут я. Хотите, опишу вам свою персону?

— А не приврете?

— Постараюсь быть объективным. Хотя никогда особенно не вникал в то, как я выгляжу.

— Это радует. Еще одно общее свойство.

Она услышала, как он переменил позу, усаживаясь поудобнее.

— Мне сорок два года. Высокий. В общем, верзила. Крупная кость, мускулы. Волосы темные. Очень короткие.

— Глаза?

— Два.

— Наверное, оба в рабочем состоянии?

— Да. Один голубой, другой зеленый.

— Что вы говорите?

— Представьте. Разного цвета. Многие не замечают. Или замечают, что есть в моих глазах что-то странное, но не могут понять, в чем дело.

— Как интересно! Продолжайте.

— Что еще вы хотите узнать?

— Например, это: вы привлекательны?

— Собаки меня любят. И старушки.

— Не увиливайте от ответа.

— Откуда ж мне знать?

— Ох, перестаньте! Мужчина всегда знает, нравится он женщинам или нет.

— Я, похоже, не знаю. А вы?

— Что я?

— Вы считаете меня привлекательным?

— Я же вас не вижу.

— Вы и всех остальных не видите. Я имею в виду, в границах игровой зоны. Голос и запах, вы, кажется, так их обозначили.

— Еще прикосновения. Но не могу же я вот так сразу вас пугать.

— Это почему же? Я готов, трогайте и спрашивайте все, что сочтете нужным.

Она замерла, сделав вид, что изучает пустую кружку, затем обернулась к Кейру. Потом поднесла руку к его лицу, прошлась пальцами по лбу, по щекам, вдоль носа и, чуть помедлив, по губам. Обеими руками обхватила голову Кейра и, почувствовав колючие волосы, улыбнулась, они действительно напоминали короткий мех. Откинувшись назад, Марианна выставила вперед ладонь и осторожно уперлась в его грудь, отметила мягкий шерстяной свитер, под которым были твердые кругляши рубашечных пуговиц. Проведя рукой по его торсу, она ощутила плоские бугорки мускулов, вверх до плеча, и с плеча ее пальцы устремились вниз, к крупной руке, покоившейся на бедре. Она провела кончиками пальцев по кисти, потом они двинулись по бедру, но остановились, ощутив легкую напряженность. И в тот же миг она отдернула руку и снова откинулась на спинку стула.

— Спасибо.

— Что ж. Это несколько… будоражит.

— Зато сколько сразу информации. Я думаю, вы несколько поскромничали относительно своих физических данных. Какой там кролик — скорее медведь.

— А какие-то вопросы у вас возникли?

— Если бы можно было цвет волос обозначать запахом, какой бы вы назвали для своих?

— Ничего себе поворот. Запах для обозначения цвета? Что-то темное и насыщенное. Густой коричневый. Летом в рыжину.

— Бесполезно. Мне нужен запах.

— Грецкие орехи. Когда раскалываешь их в рождественский вечер.

— А глаза?

— Какой вам? Голубой или зеленый?

— Голубой.

Подумав, он говорит:

— Можжевельник.

— А зеленый?

— Запах осенней листвы. Увядания. Это запах ноября, с дымком.

— Замечательно! Вы хороший игрок — теперь я вас вижу. И совсем вы не кролик. И даже не медведь. — Она снова прижимает ладонь к его груди. И больше ее не отдергивает. — Вы дерево.

Глава третья

Луиза

Я тогда не заметила никаких перемен в своей сестре, если честно. Была в чудовищной запарке: заканчивала одну книгу — и уже в муках рождалась другая. Мой врач твердит, что нужно больше отдыхать, делу время, но и потехе час. Зато издатели, похоже, с удовольствием загнали бы меня в могилу, смерть автора всегда подстегивает интерес к его творениям, на благо бизнесу.

Настроение у нее стало лучше, это, конечно, удивляло. И начала больше за собой следить, даже спрашивала, надеть ей шарфик или бусы. Я могла бы, кажется, догадаться, но ведь сестра моя ничего не рассказывала, и рядом с ней я никогда никого не видела. Домой никого не приглашала, ни с кем меня не знакомила. (Впрочем, как-то она действительно пыталась с ним познакомить, в театре.)

Марианна так давно одна, что, признаться, я и представить не могла, что у нее может кто-то появиться. Совсем не хочу сказать, будто она недостаточно привлекательна, скорее, она просто равнодушна к мужчинам. Взгляд у нее, конечно, несколько блуждающий, но глаза прелесть, огромные, голубые, необыкновенного оттенка. Волосы светлые, правда, начали уже седеть, зато фигура как у молодой, наверное, потому что она мало ест и много ходит пешком. Ну а я вечно торчу за компьютером и что-нибудь жую, поэтому насчет моей фигуры лучше вообще не говорить. Хотела я нанять какого-нибудь накачанного персонального тренера, но где взять время на все эти упражнения? А когда я наконец вылезаю из-за компьютера, то чувствую себя совершенно вымотанной. Хочется задрать ноги и побаловать себя хорошей порцией джина с тоником. Возможно, и персональный тренер тоже бы в этот момент пригодился.

Марианна ест умеренно, ходит по многу миль и никогда не упускает возможности напомнить мне, что я скоро доиграюсь до инфаркта. Это она так оригинально проявляет ко мне внимание.

Наверное, я-то сама не очень к ней внимательна. Все дела, дела, не погрязала бы так в своих проблемах, наверняка бы сообразила, что у сестры появился новый интерес, и какой именно. Но вся ирония в том (да, иначе не скажешь, ведь Марианна слепа), что складывалось полное впечатление, что за ней ухаживает какой-то человек-невидимка.