Уважаемый варвар - [18]

Керин повнимательнее присмотрелся к лодке. Вдоль корпуса были привязаны два весла. Стоит только толкнуть ее хорошенько, и лодка скользнет по перилам прямо в Восточный океан. Однако «Яркая Рыбка» бежит так быстро, что крошечное суденышко сильно отстанет, пока Керин сам до него доберется.

Когда глаза немного привыкли к темноте, в которой тускло мерцали звезды, Керин осмотрел фалинь, свернутый на носу и привязанный двойным узлом к кольцу на форштевне. Может, вытолкнуть лодку кормой вперед и ухватиться за фалинь, пока она не ускользнула прочь? Наверное, так не получится. Если только он не толкнет лодку и в то же мгновение не схватится за канат, лодочка уплывет и лишит его всякой надежды на побег.

А может, взять фалинь в зубы? Тогда ведь руки останутся свободными и смогут управиться с тяжелой лодкой. Это возможно, но, когда лодка вытянет фалинь во всю длину, она либо вырвет его у Керина изо рта, либо выдернет его за борт. Керин не боялся нырнуть разок — но потом-то что делать? Не перевернет ли он лодчонку, пытаясь в нее вскарабкаться? Тогда его положение опять-таки будет просто отчаянным: все пожитки утонут и он будет плавать рядом с перевернутой лодкой.

— Привяжи фалинь к кораблю, дуралей! — пропищал тоненький голосок.

Испытывая одновременно благодарность и досаду, Керин спустился с крыши кают и привязал фалинь к вантам. Стараясь не шуметь, он снова залез наверх и стал толкать лодку, пока свесившаяся часть не перевесила. Лодка качнулась. Еще толчок — и ее киль ударил по перилам. Затем она скользнула вниз и плюхнулась в море.

Шум от удара о воду разбудил рулевого, и тот показался из-за кают.

— Эй ты! — закричал матрос. — Что это ты делаешь? Кто это? А, пассажир. Что...

Керин схватил фалинь и дернул на себя. Когда лодка стала рядом с «Яркой Рыбкой» прямо под тем местом, где он находился, юноша свободной рукой швырнул в нее свой мешок. Пояс с зашитыми деньгами звякнул о дощатое дно.

— Стой! — завопил рулевой, бросаясь к Керину. — Не смей уводить лодку! Она принадлежит капитану!

— С дороги! — крикнул Керин, обнажив меч. — Берегись!

Матрос попятился, но продолжал орать:

— Капитан! Грабят! Чужеземец ворует лодку! На помощь! Все наверх!

Дверь капитанской каюты с грохотом распахнулась, и из нее выскочил Гуврака с саблей в руке:

— Клянусь Ашакой-Разрушителем! — заревел он. — Что это ты затеял, безбожник?

Керин спрыгнул в лодку, она дрогнула и закачалась. Вода, которую она зачерпнула, зашелестела по доскам днища.

Держась одной рукой за планшир, чтобы сохранить равновесие и не дать лодке пятиться, Керин перерезал фалинь в том месте, где он был привязан к вантам. Гуврака был уже рядом! Он перегнулся через перила, занес саблю для удара, но тут канат распался надвое, Керин присел, и сабля лишь рассекла со свистом воздух над его головой.

Быстро шедшая «Яркая Рыбка» сразу же стала удаляться. Керин постепенно приходил в себя. Зад у него ныл от удара о лодку, а штаны промокли насквозь. Усевшись на среднюю банку, он принялся отвязывать весла.

С борта «Яркой Рыбки», силуэт которой быстро таял во мраке, доносился шум яростного спора. Из нескольких слов, которые удалось различить Керину, ему стало ясно, о чем там препирались: стоит ли развернуться и попытаться вернуть лодку. Керин знал уже, что с латинскими парусами развернуть судно очень непросто: нужно переложить длинные тяжелые реи с их треугольными парусами на другую сторону.

Когда ему удалось наконец отвязать весла и вставить их в уключины, Керин взглянул на «Яркую Рыбку» и насторожился. Судно было едва различимо в темноте — виднелся лишь фонарь на корме, плясавший на волнах, будто падающая звезда. И все же юноша рассмотрел, что полосатые паруса были подведены под ветер, а это означало, что судно разворачивается. В этих необычайных обстоятельствах Гуврака мог решиться изменить курс, не перемещая реи, — он ведь рассказывал, что это возможно, если примириться с менее быстрым ходом, а теперь у него не было времени перемещать реи: пока матросы управятся, Керин пропадет из виду, и отыскать его будет невозможно.

— Ты здесь, Белинка? — спросил он в черноту, в которой мерцали звезды.

— Здесь, мастер Керин! — Голубой огонек заплясал у задней банки.

— Тогда вперед! — произнес Керин и налег на весла. Хотя волнение было умеренным — всего лишь крупная рябь, — юноша сразу же понял, что гребля в океане совсем не то, что в озере или на реке. Он быстро натер себе мозоли, а правое весло ударило по челюсти и едва не выкинуло за борт.

— Я думаю, — сказала Белинка, — что нужно грести быстрыми, короткими движениями, а потом высоко поднимать весла.

Керин с недовольным ворчанием последовал ее совету и обнаружил, что лодка идет легче, хотя грести было все-таки очень утомительно. Он не думал о том, куда движется, — ему казалось, что легче всего избежать повторной встречи с «Яркой Рыбкой», если плыть наобум, куда придется. Главное — как можно дальше отойти от того места, где он покинул судно, прежде чем взойдет луна. По его расчету, она должна была показаться через час-другой. Остановившись, чтобы немного передохнуть, Керин спросил: