Утром через десять веков - [4]

мы самые несчастные на свете —

всё, что нам нужно, есть в нас самих.

так кто нам даровал идеальный слух?

пусть он отнимет его, отнимет.

12. 12. 11.

плывет самолет

и как я одна ко дну

иду, задержав дыхание…

так плывет самолет,

турбины его стихают,

пилоты его молчат.

оставленный город

глотает туманы,

думает, что он ленинград,

задыхается, захлебывается.

последняя на земле любовь,

последняя на земле смерть.

какие ночи на той стороне глобуса…

все звезды, что светят тебе, украдены.

мы были такими разными,

мы стали такими разными.

и улицами узкими

бредут, как немые узники,

все песни мои о тебе.

смотри, как сентябрь спел:

яблоками на землю дни.

смотри, как устал, поник

мой давний-давний сон.

и как я одна ко дну,

минуя каналы вен…

у меня не осталось ран.

вот видишь, ты был неправ.

01. 10. 11.

цвет слов

марина, что вы наделали, марина?

не исчезают с земли, на которой гунны

певали свои веселые песни,

бежали к чужим женщинам

через сотни вёрст.

в москве так темно и тихо,

а вы в тарусе, грустная, в полный рост

глядитесь в воды седой оки.

к вам однажды придет он

с совершенно глухим

сердцем.

не скажите ему ни слова:

ни старых стихов, ни новых.

19. 02. 11.

иллюзия всевозможности

произведения – драмы,

произведения для моей и твоей мамы.

чтоб упивались и до слёз радовались.

– надо ведь, надо ведь было вас

именно так воспитывать:

без криков и попыток…

без

слов о том, что страшна смерть.

а мы плачемся и сутулимся, пополам

в чемоданы складываем туловища.

мы хрупкие. хрупкие. хрупкие —

не разбить.

хрупкость на самом-то деле твёрже ведь.

мамочки, мамочки, как всё высчитывали…

но, пуповиною перевитые,

мы до сих пор-то

в судорогах корчимся

от этого мира со страшной рожицей.

всё не так, как вы нам обещали.

03. 08. 09.

март

смотри как статуи обветренными губами

глотают неба дрожащий флаг.

разбит мой флот.

античные герои,

спящие в городах разрушенных,

оставляют тебя в покое,

коридорами душными

ты идешь.

так устал, устал.

и непроглядная пустота

на многие километры.

а помнишь в марте

я не знала,

как прикоснуться к твоей душе?

01. 04. 12.

офелия не плачет

мой гамлет, гамлет, право

вчера сошёл с ума.

мой гамлет, были правы

старинные дома.

мой гамлет, были вещими

мои дурные сны.

снискавший себе славу

не стоит полцены.

возьмите на удачу

всё царство, и тогда…

офелия не плачет.

не плачет никогда.

27. 10. 08.

сломанные побеги

мыльной водою падают

линии дождя.

мы с тобой, люси,

играем

в немом кино.

лондон дрогнет

до винтика, до гвоздя.

у лондона два лица и двойное дно.

улыбайся люси, тебе так идёт,

улыбайся великим чаплином через много зим.

я смотрю на тебя, как на самый последний сон,

как на самый последний мир,

как на мать – сын.

твои слёзы жгут в пепел каждый нерв.

в пепел, пепел – прах,

в золотую пыль.

синей птицей так

очарован был

маленький

тильтиль.

мы с тобой умрём

через сотню кадров,

сахаром растаем

на губах вселенной.

я невозвращаем, ты невозвращаема,

но мы в этом городе

по каналам – венам

будем навсегда.

20. 11. 09.

мембрана

и ты уходишь.

гаснут фонари,

взлетает утро,

мои слова приобретают нулевой артикль.

и сны, пробравшись под чужие веки,

цветут пионами на капиллярах.

мне кажется, когда-то вовсе я смогу

в тебя не верить.

не притворяться, и дрожащей, нервной

рукой

не трогать сердце.

что видишь ты

под тонким воском

льда?

мембрана улицы

не может заново создать

пространство-время.

и ты уходишь.

шум метрополитена

звучит холодным вальсом.

не возвращайся.

не возвращайся.

19. 12. 11.

лето 78

лето семьдесят восьмого выдалось очень жарким.

пахло рассветом до самой зорьки.

цвели подсолнухи, цвели маки:

особая уличная магия.

синие туфли задыхались в пыли,

хотелось кричать и плыть

по тоненьким переулкам.

и никому не было жалко

улыбок, жизни, монет.

как будто мир весь на красный свет

решил убежать в будущее.

и стрелки, в часах прыгающие,

остановились на целый год.

и человек – ревущий турбинами самолёт

запрокинул голову.

лето семьдесят восьмого

осталось в городе

незаметным движением руки,

направляющей все шаги

к небу.

13. 04. 10.

за время, пока мы не виделись

за время, пока мы не виделись,

выросли чьи-то дети,

земля нагляделась на солнце,

как нелюбимые друг на друга.

я закрываю глаза и вижу,

как рядом с тобой дышит

бескрайний лес,

как его деревья

врастают в твои сны,

обнимают ветвью.

и через много лет

за тебя заплатят

на переправе реки стикс

все, кто знал и помнил.

а руки океан обжигает солью.

как он глубок.

как твои ресницы

соприкасаются и дрожат.

за время, пока мы не виделись,

я разучилась тебя не ждать.

04. 07. 11.

медленно

исчезать медленно-медленно, плавно,

целовать в почерневшие от войн губы.

кораблями уплывать в страны,

где дома по весне студят.

где дома по весне красят

чем-то синим.

и пахнет хвоей.

целовать их за нас обоих.

30. 04. 10.

колыбельная

спи. до августа осталось

много синих ночей

тихих песен, ключей ото всех дверей.

спи. нет на свете полей белей,

цветов тяжелей.

как они пахнут!

спи.

в пустыне несут верблюды на спинах своих тюки.

они придут, отдадут июню звезды, что далеки,

луны, что глубоки, желты,

в странах чужих порты.

спи на перинах большой невы.

где-нибудь далеко, как мы,

небесные ангелы падают в облака.

спи, вот тебе и моя рука.

она как морям река,

как стихотворениям всем строка,

как матросу неведомые берега.

спи. до августа пройдут на земле века.