Утром через десять веков - [15]

глаз прекрасных.

что делать мне?

08. 06. 12.

два человека

и во мне все время живут эти два человека:

один – слабый, другой – сильный.

одному – славы,

другой…

унеси его.

унеси его от меня подальше,

ведь не нужен он никому.

ему бы только тихо кого-нибудь обнимать;

плакать, да так, что все внутри обрывается.

и когда кто-нибудь с ним встретится —

все бегут,

так уродлив он.

и я не знаю таких стран,

и я не знаю таких зим,

где был бы он безнаказанно жив.

унеси его.

и, ладонь разжав,

как ты делал это уже не раз,

посади на кухне. включи газ.

30. 06. 12.

жемчужина

но есть песни, которые напоминают мне о тебе.

как хрупкая жемчужина, рассыпавшаяся на дне.

никто их не видит, они звучат.

а, значит, и мне вовеки не замолчать.

нежнее любит только печаль,

о только печаль нежнее любит тебя.

06. 07. 12.

киты

оттого, что северные киты,

оплетенные лилиями с юга,

ищут и не находят красоты;

слепнут, в надежде увидеть друг друга.

хотя бы сквозь пелену.

и вечером, уходя ко сну,

падая на холодное каменное дно…

станциями метро

утром по выходным

любуются поезда.

бабочки, покидающие сады,

дрожат на перилах эскалаторов.

и где-нибудь в старости,

ночами прохладными,

ты гасишь свет.

как прежде ты гасишь свет

на дне.

22. 06. 12.

ваня

подожди, подожди, ваня,

пока зарастут раны,

пока отпоют песни…

стоишь ты на кухне тесной,

глаз отвести не можешь.

проходит десятилетие,

за ним еще одно лето,

за ним еще одно лето.

меняется мир и платья

другие теперь носят.

тенями асфальт вышит

от кленов больших высоких,

и гаснут в моих окнах

один за одним люди.

и кто-то берет ведра —

вычерпывать в лодке маки…

и так циферблат соткан,

что время не разобрать.

но только ты ждешь, ваня,

когда сквозь твои стены

начнут проступать звезды…

и в тесной чужой кухне

взлетаешь на небеса.

03. 07. 12.