Утро Земли - [61]

Военный не хотел его унизить, его голос звучал спокойно, без истерики, без иронии. Он излагал только факты. Может быть, учёным он и не был, но роль руководителя ему явно подходила. Руководитель лаборатории терпеливо ожидал ответа.

– Боюсь, я знаю один единственный выход. Позволить этому поколению стать новой расой.

Слушатель ждал продолжения, но учёный молчал. Несколько минут прошли в тишине. Военный отвернулся и погрузился в размышление.

– Звучит немного странно, да? Новая японская нация, – тихо проговорил военный, он словно пришел к какому-то выводу, – Самое удивительное, что мне не в

чем вас упрекнуть, вы выполнили поставленную задачу, Но как я докажу им, – военный ткнул пальцем в верх, – Целесообразность и разумность результата

вашей работы?

– У вас есть лет пятнадцать, чтобы придумать, – усмехнулся учёный, – Потом сможете объявить, что первые скрещивания должны быть внутренними, для закрепления свойств.

– Об этом я уже думал, – военный нахмурился, – Но и меня проверяют. Могут найти то же самое.

– Их испугает, что обычные японцы обречены на вымирание. Так же, как это испугало вас? Или вы сможете убить их? Сотню беспомощных детей, которым нет и года?

Руководитель лаборатории побледнел. Его глаза превратились в тонкие щели, из которых на учёного лилось злобное, безмолвное бессилие.

– Вы думаете, я чудовище? – тихо спросил он учёного, – Да, я военный, и я дал клятву служить своему народу. Но убийство невинных детей никого не спасет. Идите прочь отсюда. Если понадобится, я позову вас.

– Я уйду, – кивнул учёный. Перед его взглядом стояло лицо женщины, которая ушла от него навсегда. Женщины, которую он не любил, и в то же время не знал, как определить своё отношение к ней. Если подлог получился, от неё останутся один или два ребёнка. А что еще он мог сделать для той, с кем пережил Утро Смерти?

– Вы спрашивали: как и что можно исправить? Повторите оплодотворение, в банке ещё есть запас. Поколение численностью в двести пятьдесят особей не обречено на вырождение при внутреннем скрещивании.

– Хорошо, – тихо сказал военный, – Мне это не приходило в голову, но это кое-что меняет. Вы сможете сделать модификацию новых клеток, если потребуется?

– Там хватит клеток.

Военный понизил голос так, что его стало едва слышно.

– Я знаю. Я вас спросил, сможете?

Учёный взял себя в руки. Неужели они догадались?

– Думаю да.

– Идите. Я свяжусь с вами через некоторое время. Попробуем сделать так, чтобы никто ни о чём не догадался.

Генетик оставил позади невесёлый разговор и кабинет, который когда-то был его собственным. Вместо того, чтобы пойти домой, он спустился в подвал. Вооружённая охрана позволила ему приблизиться к дверям комплекса, возведённого под фундаментом лаборатории. За прозрачными дверями он увидел десятки изолированных помещений с матовыми окнами во всю стену и с электронными замками. Созданные для содержания детей и матерей в комфортных условиях, они были расположены вокруг центральной залы, где журчал искусственный водопад, и в мягком свете специальных ламп росли тропические деревья. Пока заросли были скудными, но им предстояло превратиться в настоящие джунгли. Около комнат, похожих на тюремные камеры, суетились сотрудники комплекса, одетые в белую униформу. Весь комплекс был поделен на пять этажей, между ними двигались лифтовые платформы. Повсюду, куда он мог заглянуть, в глубине подземной инфраструктуры преобладали два цвета – зеленый и белый.

Охранник преградил учёному дорогу.

– Вам отказано в доступе внутрь.

– А вы знаете, кто я такой? – учёный принялся рыться по карманам. Вытащил старенький бэдж с фотографией десятилетней давности.

– Знаем. Доступ запрещён, – охранник в серо-зелёном камуфляже не удостоил вниманием бэдж, он вообще вел себя так, словно смотрел сквозь мужчину.

– Хорошо, – учёный мельком взглянул на матовые линии, нанесенный поверх стеклянной двери, прочитал катакану, – Значит, проект «Кибо», то есть «Надежда». Как трогательно.

На земле его ждали холодный морской ветер и серое осеннее небо.

По сравнению с угрюмыми коробками зданий, построенных вокруг лаборатории, тихий стерильный уют подземного комплекса выглядел подземным раем. Но учёный ни за что на свете не променял бы неустроенный быт своего холостяцкого дома на режим изолированной теплицы. Какое счастье – у него был выбор. А у них? У женщин и детей, запертых внутри и целиком подвластных военным? И кто он такой, что взял на себя право лишать их свободы, да ещё принуждать порождать жизнь, обречённую на несвободу? Ветер ударил мужчину в лицо, хлестнул усталыми, спутанными волосами. Ученый застегнул куртку и сделал глоток спирта из металлической фляги.

Прошёл месяц прежде, чем о нём вспомнили.

– Откройте!

Ученый уже несколько часов сидел в тупом, неподвижном оцепенении над печкой, в которой давно погас огонь. Холодный серый пепел налетел из заслонки, попал в стакан спирта, так и недопитый. Мужчина вздрогнул и посмотрел в сторону двери – её сотрясали удары.

– Военная полиция! Откройте немедленно!

Генетик вздрогнул, залпом допил содержимое стакана, сплюнул на опилки и пошел открывать. Обитая войлоком дверь поддалась не сразу, туго заскрипел давно не смазанный засов.