Утро Земли - [40]

– Какой коридор? А ну-ка стой! Никаких полётов! Приказ командования военным округом. Пропал пилот Сайто, он должен был стартовать четверть часа назад. Его машина под арестом.

– Извините, – Акихито подтянулся в люке и захлопнул титановый лист прямо перед лицом военного. Тот злобно заколотил прикладом в люк.

– Немедленно открой! Мы знаем, что у тебя на борту контрабанда!

«Ага, попались», – подумал Акихито, и завел двигатели. Переключил связь на внешний динамик. До чего же забавно, подумал разведчик и представил, как удивятся техники. Ему стало немного стыдно, что он подставляет приятеля, но, что сделано, то сделано. Этот 82-ой со своим «рейсом» оказался совершенно некстати. И теперь он не сможет им помочь, даже если откроет люк и даст себя арестовать, даже если всё свалит на себя и так далее. И все-таки есть шанс на успех, только бы дали взлететь.

– Расчистить площадку, птица на старте! – прокричал в микрофон Акихито.

Громкость он выбрал верно. Полицейские бросились врассыпную, когда вслед за голосом Акихито, от которого заложило уши, лопасти винтов с гудением взрезали воздух. От воздушной волны посыпались контейнеры в глубине ангара, но разведчик даже не обернулся. Он слегка наклонил штурвал. Винты медленно повернулись, и конвертоплан буквально выполз из-под металлического свода ангара. Машина стала набирать высоту на малых оборотах.

Через минуту военные опомнились и вышли на связь с командованием. А конвертоплан Акихито успел разогнаться и скрылся за прибрежными сопками.

Разведчик опустил машину к самой земле и оставил висеть в воздухе. Рёв двигателей был нестерпимым, поэтому пришлось орать прямо в ухо связанному пилоту. От шума в грузовом отсеке Сасаи очнулся и в ужасе смотрел на Акихито.

– Я ничего тебе не сделаю, – прокричал ему на ухо разведчик, – Если ты вернёшься и возьмёшь всю вину на себя. Можешь обвинить и меня, мне всё равно. Но техники не при чём. Они обычные люди, ты же понимаешь? Без твоих «рейдов» они бы не попали под раздачу.

Сасаи согласно закивал.

– Ты не бойся, мне ничего от тебя не надо. Я сейчас отпущу тебя, – он ослабил узел на руках рейдера и подтолкнул к люку, – Вернёшься на базу и скажешь всё как есть. Понял?

Акихито вытащил кляп.

Сасаи закашлялся и дёрнул головой, что не захлебнуться слюнями.

– Поклянись самурайской честью, что сделаешь так.

– Клянусь, Хирохито, – проговорил рейдер.

– Сгруппируйся и свободен, – Акихито вытолкнул связанного рейдера за борт.

Тот пролетел несколько метров и приземлился в желтые осенние заросли. Листья кустарника смягчили удар.

Акихито захлопнул люк и поднял машину выше, он убедился, что Сасаи жив и здоров. Рейдер выбрался из кустарника и даже поднял руку в прощальном жесте. Осмотрелся, достал из планшета компас, карту и захромал в сторону базы.

Разведчик несколько секунд смотрел ему в спину, а затем потянул штурвал на себя. Конвертоплан набрал высоту и лёг на курс в сторону Австралии.

Бывало, он поддавался природному любопытству. Он и сейчас бы совершил облёт побережья, лишь бы посмотреть незнакомую местность. Но в этот раз он не смел терять время. Теперь у Акихито два долга. Один – это судьба Йосики и убитая горем Суги. Если Йосики не погиб, ему может грозить опасность. Второй долг – это втянутый в историю с контрабандой техник. И там и тут слишком много зависит от действий Акихито.

Под серо-стальной птицей расстилались неспокойные волны Тихого океана. Час за часом Ниххон отдалялся.

Акихито с тоской смотрел на безжизненные острова. Когда-то там была его родина и родина его предков. Хотя нет, одёрнул себя разведчик. Его родина это всё-таки Ниххон. Как там писал поэт, который жил три века назад?

Я новое небо и новую землю увидел…

Пространство далекое прежних небес миновало,

И прежней земли преходящей и тленной не стало,

И моря уж нет…

После памятного разговора с Йосики, когда друг выказал недовольство властями, Акихито не раз попытался понять, что это за народ. Почему старуха посмела окрестить их позорной западной идиомой?

Кто они – русские?

В библиотеке он нашел несколько книг в переводе, там в основном была проза. Сам он верил, что в нем живет поэтически дух самураев. Акихито считал прозу нелепо тяжёлой, раздутой и лишённой живой, чистой музыки.

На него смотрели искоса, но кто мог посметь запретить японцу с фамилией Хирохито забрать из библиотеки томик стихов Константина Романова? Была бы на то разумная причина, и то бы не помешали. Закон законом, но люди видели в нём потомка Императора. Десятилетия хаоса так и не стерли традиций.

Чем дальше конвертоплан продвигался на юг, тем острее Акихито чувствовал: назад пути нет. Если он не сумеет найти Йосики, то хотя бы сделает что-то в память о его гневе. И когда придёт время, он найдёт что сказать Суги. Теми же стихами К.Р.:

Но вглядись: в нашей жизни печальной

Разве нет и хороших сторон?

Ведь не все слышен звон погребальный, –

Раздается ж и радости звон.

Помирись же с судьбою суровой,

Горемычной земли не кляни

И, сбираяся с силою новой,

Милый друг, отдохни, отдохни!

Кое-где на израненной земле островов зеленели хилые заросли. Деревья приютились в тех местах, куда ветер и море занесли семена, по воле стихии там были растения разных широт. Но в Утро Смерти цунами соскоблили с тверди всю плодородную почву, и вместо пышных лесов осталось блеклое редколесье.