Утро вечера мудренее - [81]

Всех, кто жалуется на нарушения сна, неврологи делят на пять групп. К первой относятся люди, у которых эти нарушения носят случайный, эпизодический характер и больше зависят от внешних обстоятельств, нежели от внутренних причин. Сел человек в самолет, пересек несколько поясов, ему пора спать, а кругом жизнь еще в разгаре, солнце светит, и люди зовут его обедать. Нарушается суточный ритм, нарушается и сон. Но потом все, конечно, приходит в норму. Хуже, если человек пересекает ни меридианы, а параллели и попадает, скажем, в полярный день. Солнце сияет круглые сутки, ни ночи, ни даже вечера не дождешься. В процессе акклиматизации к полярному дню сон с непривычки становится коротким и поверхностным, человек мрачнеет и смотрит на всех с неприязнью. Приспосабливаться к полярной ночи тоже нелегко: одолевает сонливость, апатия, во время сна мучают кошмары.

Нередко нарушается сон и от шума. Попробуйте-ка заснуть, если у вас окна выходят на автобусную остановку! Правда, неврологи утверждают, что когда люди жалуются на внешние помехи, корень зла все-таки не в них, а в функциональных нарушениях нервной системы. Вейн рассказывает про одного своего пациента, который сетовал на то, что его всю жизнь преследуют шумы. Сначала это был шум, который устраивали соседи по общежитию, потом шум трамвая, шум на стройплощадке у дома. Пациент этот ничего не выдумывал, но неспроста у него частенько случались то личные, то служебные конфликты. Он был человек психически неуравновешенный и всякий шум воспринимал, как мировую катастрофу.

Из шумного места можно перебраться куда-нибудь потише, с севера переехать на юг, но куда уедешь от самого себя? Бывает, эпизодические нарушения сна преследуют человека всю жизнь. Еще ребенком его одолевали ночные страхи. Он вскакивал с постели, вытягивал руки и кричал, содрогаясь от ужаса. Ему уже за пятьдесят, но иногда он, как и в детстве, будит себя и домашних жуткими криками. Именно об этом и рассказывает Фауст Мефистофелю: «И ночь меня в покое не оставит. Едва я на постели растянусь, меня кошмар рукою твердой сдавит, и я в поту от ужаса проснусь». Что порождает эти кошмары, точно неизвестно. Установлено только, что начинаются они посреди самой глубокой стадии медленного сна, в отсутствие сновидений. Бывают кошмары и посерьезнее. Во время вегетативно-сосудистого криза, возникающего в минуты быстрого сна, человек просыпается с сильным сердцебиением, с тяжелым и прерывистым дыханием и тревогой на душе. Он не спит, его знобит, у него поднимается температура и подскакивает давление. Есть люди, с которыми это случается раз в год, но есть, кого такой криз посещает и по нескольку раз в месяц.

В следующую группу входят люди с заболеваниями внутренних органов или периферических нервов. Спать им мешает боль и различные неприятные ощущения. Часто они видят дурные сны, их мучают кошмары. Сердечники засыпают довольно быстро, но, бывает, просыпаются среди ночи и долго ворочаются с боку на бок. Приступы стенокардии, инфаркты миокарда и гипертонические кризы норовят попасть в быстрый сон, а приступы бронхиальной астмы — в медленный. У всех людей в быстром сне меняется пульс и давление, но у кого не в порядке коронарные сосуды, тому резкие перемены пульса и давления грозят приступом. У всех меняется во сне секреция желудочного сока, но у язвенника эта перемена может вызвать боль, а с ней и бессонницу.

Мало спит человек, отравленный алкоголем; в основном у него подавлен быстрый сон. Возвращается быстрый сон к норме нескоро, иногда только на десятый день после запоя. Алкоголь ведь выводится из организма не сразу. Но ждать, пока он весь испарится, быстрый сон не хочет и у некоторых прорывается в бодрствование: начинается белая горячка с бредом и галлюцинациями.

Люди с психическими заболеваниями и разными формами депрессии составляют третью группу. Для шизофреников наши суточные ритмы не указ: спят и бодрствуют они, когда им заблагорассудится. Некоторым из них явно не хватает быстрого сна, и он реализуется в виде тех же галлюцинаций. Что это так, подтверждают эксперименты с лишением сна. К тем, кто галлюцинирует, быстрый сон в восстановительную ночь не возвращается совсем, а у тех, у кого болезнь приглушена, «отдача» быстрого сна происходит весьма бурно.

Этой отдачи не бывает никогда у больных, находящихся в маниакальном состоянии. У этих людей — самый короткий сон на свете: иногда два часа, иногда час, а о желании спать нет и помину. Маниакальный больной всегда возбужден; он вскакивает, хватается за дела, тут же их бросает, охотно ввязывается в разговор на любую тему, но мысли у него перескакивают с пятого на десятое. Проведя в таком состоянии несколько часов, он внезапно засыпает коротким и глубоким сном и просыпается полный сил. Во время этого кипения у него (как и у эпилептика во время приступа) выходит весь «пар», и в быстром сне он не испытывает никакой нужды.

Зато больному, находящемуся в состоянии депрессии, не хватает ни быстрого сна, ни глубокого медленного: четвертая стадия у него вдвое короче, чем у здорового человека. Сон у него поверхностный и странным образом переплетен с бодрствованием: во время бодрствования — либо дельта-волны, либо их смесь с альфа-ритмом, так называемый альфа-дельта-сон. Больной быстро засыпает, но открывает глаза на рассвете или посреди ночи и больше не спит. Лежит он в самом мрачном настроении; тяготит его не определенная проблема или какая-нибудь навязчивая идея, а смутное ощущение тоски, страха и безнадежности. От мрачных дум ему нужна хорошая психическая защита, но частые пробуждения и утренняя бессонница подавляют у него быстрый сон, а с ним и главную его защиту. Он мечтает забыться в сновидениях, но не может, а другого механизма защиты у него нет. Нехватка дельта-сна еще более усугубляет его состояние. Недаром, когда человека лишают дельта-сна, он впадает в своего рода депрессию.