Утро в раю - [29]

Дабы напомнить читателям предысторию конфликта, процитирую не немецкую, а американскую газету[54]: «64 года тому назад, в ночь с 13 на 14 февраля 1945 года, один из красивейших европейских городов Дрезден был сожжён дотла в результате ковровой бомбардировки англо-американской авиацией. „Мы выбомбим Германию — один город за другим. Мы будем бомбить вас всё сильнее и сильнее, пока вы не перестанете вести войну. Это наша цель. Мы будем безжалостно её преследовать. Город за городом: Любек, Росток, Кёльн, Эмден, Бремен, Вильгельмсхафен, Дуйсбург, Гамбург — и этот список будет только пополняться“. Растиражированное на листовках, это обращение командующего бомбардировочной авиацией Великобритании сэра Артура Харриса к населению Германии разбрасывалось над территорией страны вместе с бомбами. К разработке методики таких бомбёжек британские власти привлекли математиков, физиков, химиков, инженеров-строителей и пожарных. В итоге специалисты пришли к выводу, что для массового уничтожения населения предпочтительнее не фугасные, а зажигательные боеприпасы, поскольку старинные немецкие города были крайне восприимчивы к огню. Такие бомбардировки получили кодовое название „Огненный шторм“.

Квинтэссенцией бомбовой трагедии 1945 года стало уничтожение Дрездена. На момент первой бомбёжки 13 февраля в городе с населением 640 тысяч человек находились около 100 тысяч беженцев и раненых (в последние месяцы войны Дрезден был превращён в город-госпиталь).

В 22.09 первая волна британских бомбардировщиков сбросила на Дрезден 900 тонн фугасных и зажигательных бомб, что привело к возгоранию всего старого города. В 01.22, когда интенсивность пожара достигла апогея, на город обрушилась вторая волна бомбардировщиков, сбросивших на пылающий Дрезден ещё 1500 тонн „зажигалок“. Ещё через 9 часов последовала третья волна: лётчики — на сей раз уже американские — за 38 минут сбросили на город около 400 тонн бомб. Вслед за бомбардировщиками появились истребители, принявшиеся „обрабатывать“ город из пушек и пулемётов. Целью одной из атак стал берег Эльбы, где от пожарища спасались тысячи беженцев и раненых из госпиталей. Точное количество жертв бомбардировок 1314 февраля 1945-го до сих пор не установлено. По разным оценкам, в огненном смерче погибли от 25 до 130, а по некоторым источникам более 250 тысяч человек. В основном — гражданского населения. Обугленные трупы извлекали из подвалов домов ещё в 1947 году.

Вопреки бытующему мнению, уничтожение Дрездена не только не являлось акцией, проведённой по требованию советского командования (на конференции в Ялте советская сторона просила бомбить железнодорожные узлы, а не жилые кварталы), оно даже не было согласовано с командованием Красной Армии, передовые части которой находились в непосредственной близости от города».

Так вот, противники траурного шествия сразу же обозвали его «правым маршем неонаци». Почему? На каком основании? Ни на каком. Обозвали — и точка. А вот сами несли плакат следующего содержания: «Никогда больше примирения с Германией! Немцы и немки — преступники, а не жертвы!» Примечательно, что под этим плакатом шествовали ведущие политики страны — Франц Мюнтеферинг от социал-демократов, Грегор Гизи от партии «Левые», Клавдия Рот — от «зелёных». Позади них колыхалось, как сообщили газеты, ещё несколько примечательных плакатов, в том числе: «Харрис, сделай это ещё раз!» (Харрис, напомню, командовал бомбардировками Дрездена).

И все эти люди, включая левацких отморозков из так называемой AntiFa³⁰, называют себя «антифашистами», «борцами с нацистской угрозой» и «строителями общества доброты и мира». Ну что тут скажешь? Ничего не скажешь. Как не найти разумного объяснения тому, что провокационные марши болельщиков по германским улицам с национальными флагами других стран, например, той же Турции, у официальных властей ни тревоги, ни опасения не вызывают.

Перечитал последние абзацы и подумал: нехорошо заканчивать столь пессимистично. Встал из-за стола, хожу, размышляю, и вдруг сообщение по радио: «Пока немецкие интеллектуалы затевают дебаты о наличии или отсутствии патриотизма в футболе, социологи уже успели провести опрос. И оказалось, что 61 процент населения Германии вывешивание национальных флажков и флагов приветствуют, 8 процентов — категорически осуждают, а 13 процентов — не определились»[55]. Как говорится, не фонтан и не Эверест народного единения, но всё же.

А радио продолжало информировать: «Всемирная служба Би-Би-Си провела опрос с целью выявить страну с самым положительным имиджем, опросив 30 тысяч респондентов в 28 странах мира. По итогам соцопроса самой позитивной страной мира отказалась ФРГ, получившая положительные оценки 59 процента опрошенных. При этом наиболее привлекательный образ Германии сложился у жителей Франции и Южной Кореи (84 и 82 процента соответственно), а меньше всего эту страну любят в Турции, Индии и Пакистане (33,22 и 22 процента соответственно)»[56].

То, что Германию любят французы, меня искренне обрадовало. Ведь столько воевали друг с другом. А вот что к ней испытывают неприязнь турки, индусы и пакистанцы — удивило. За что? Наверное, за то, что не всех их приняли в Германию в качестве беженцев, а только миллионов пять-шесть?