Утро в Нормандии. - [47]

Отстаивая свою идею, Уилмотт говорил, что единственным способом получения подобных данных может быть только личная разведка вражеского побережья и что это вовсе не такая трудная, опасная или невыполнимая задача, как кажется на первый взгляд. Капитан-лейтенанту Уилмотту стоило огромного труда убедить начальство разрешить ему осуществить свой план. В 1942 году он ночью доплыл до острова Родос и провел разведку его берегов. К сожалению, намеченная высадка на этот остров была отменена, и данные, полученные Уилмоттом, оказались бесполезными. Перед вторжением в Африку ему не разрешили провести такую разведку: командование боялось, что противник может захватить кого-нибудь из его людей в плен и таким путем раскрыть планы операции. Перед высадками в Сицилии и Италии все-таки признали ценность идеи Уилмотта, однако по-настоящему высокую оценку она получила только в конце 1943 года. Тогда при изучении аэрофотоснимков берегов Северной Франции на них были обнаружены темные полосы, которые могли означать либо наносы морского ила, либо глинистый грунт неизвестной плотности. Это открытие поставило под угрозу срыва весь план вторжения, так как он был разработан, как уже указывалось, на основе массового использования бронетанковых войск, успешная высадка и боевые действия которых в значительной степени зависели от проходимости местности. Оказалось, что ни один из обычных способов ведения разведки не мог обеспечить английское командование такими сведениями. В конечном итоге верховное командование английской армии ухватилось за идею Уилмотта. Хотя была середина зимы, ему предложили как можно скорее добыть образцы грунта на некоторых участках французского побережья. Уилмотт был болен и не мог плавать в ледяной воде. Он стал срочно тренировать группу пловцов, среди которых были майор Скотт-Боуден и сержант Огден Смит.

Когда Смита спрашивали, почему он решил тренироваться в плавании в ледяной воде к берегам противника, Смит отвечал, что это занятие доставляет ему удовольствие. Короче говоря, Смит был одним из тех храбрых солдат, которые составляют цвет любой армии, если только в них меньше эксцентричности, которая была в Смите. О его работе, ставшей военной специальностью, знали лишь немногие. Смит не говорил о ней даже своей жене, которая знала только то, что ее муж после участия в каких-то экспедициях иногда получал в конце недели отпуск, в любое время вызывал ее из Уэльса, где она работала на заводе инспектором по охране труда, и они проводили вместе время где-нибудь под Лондоном.

Всю зиму и весну 1944 года майор Скотт-Боуден и сержант Огден Смит в безлунные ночи много раз пересекали Ла-Манш на небольшой самоходной десантной барже или на сверхмалой подводной лодке, которой обычно командовал капитан-лейтенант Уилмотт. Они останавливались в нескольких сотнях метров от берега, а затем вплавь добирались до отмели. Снаряжение пловцов было очень простым, но тщательно продуманным. Каждый из них был одет в свободно облегавший тело водонепроницаемый костюм и имел с собой электрический фонарик, компас, часы, непромокаемый блокнот для записи различных разведывательных сведений, ложечный бур для взятия проб грунта, герметические патроны для их хранения, два-три десятка стальных прутьев, которые в обычное время использовались в качестве «шампуров» для поджаривания мяса, и катушку рыболовной лесы песочного цвета с нанизанными на нее через каждые десять метров стеклянными шариками. Катушка с лесой, конечно, была работы Смита-отца. Кроме того, каждый пловец был вооружен кинжалом и автоматическим пистолетом Кольта, — по их мнению, он был одним из немногих пистолетов, которые безотказно действовали даже после пребывания в соленой морской воде и песке. Все остальное оружие, которое им предлагали взять с собой в разведку, они решительно отвергли, так как считали, что заметить их ночью в волнах прибоя практически почти невозможно.

Обычно эти разведывательные рейды проходили следующим образом: при подходе к намеченному для высадки участку капитан-лейтенант останавливал двигатель подводной лодки, она всплывала, и Уилмотт определялся с возможно большей точностью. Затем майор Скотт-Боуден и сержант Смит бесшумно соскальзывали в ледяную воду и, стараясь держаться поближе друг к другу, направлялись вплавь к берегу. Нащупав ногами дно, они осторожно подбирались к полосе прибоя, уточняли свое место относительно береговых ориентиров и в течение нескольких минут наблюдали за движением немецких патрулей, хорошо видных на более светлом фоне ночного неба. Убедившись, что на берегу все спокойно, они выползали на берег, втыкали в мокрый песок стальной прут, привязывали к нему лесу и, разминируя на своем пути мины и разматывая с катушки лесу, начинали ползком продвигаться вверх по пляжу. Через каждые десять метров, нащупав на лесе стеклянный шарик, Скотт-Боуден и Смит брали пробы грунта, а затем ползли дальше, выдерживая направление по компасу.

Они побывали на многих участках побережья Франции, и даже там, где вовсе не предполагалась высадка ни одного подразделения союзных войск. Их направляли туда только для того, чтобы дезориентировать немцев, в случае если бы они захватили в плен разведчиков. И в самом деле, через несколько месяцев такой работы Скотт-Боуден и Смит с трудом припоминали, где им пришлось за это время побывать. Правда, они прекрасно помнили свою ночную высадку у деревни Ла Ривьер, так как именно там Огдену Смиту и Скотт-Боудену пришлось пережить очень опасный момент. Это случилось ровно в полночь, когда Огден Смит подползал к майору Скотт-Боудену, лежавшему под волноломом и с замиранием сердца прислушивавшемуся к ленивому разговору двух немецких часовых: они остановились поболтать как раз над ним. Потом они пошли дальше, а шум их шагов, постепенно смолкавший вдали, был для ночных пловцов-разведчиков самой большой радостью и лучшим подаркам к новому, 1944 году.