Утро седьмого дня - [62]
— Та-ак, сюда, сюда ещё…
— У всех? У всех есть?
— Начальник, речь говори!
— Ну… Чего, собственно… Праздник у нас… Давайте выпьем!
Голоса:
— Да! Наконец-то! Лучше поздно, чем никогда! Выпьем!
Пять секунд тишины. Пьют. Выдох.
— Ну, наливаем, наливаем быстренько…
— Сюда, передавай сюда, пожалуйста…
— У всех но́лито?
— Теперь я скажу. Я вот хочу выпить за нашего, то есть, начальника, потому что такого начальника, как он… За тебя!
Голоса:
— За него! Начальничек ключик-чайничек! За начальника! А-а-а!
Пауза. Пьют.
— Давай, давай, быстренько, кто выпил — посуду сюда…
— Наливаем, ребята, наливаем… Наливаем, говорю, биомать!
— У кого нет? У тебя нет? Сюда давай… та-ак, так.
— Ну что, готово? Ну, я скажу. Я теперь хочу вот за кого выпить: за Бобочку. Бобочка — ведь это…
Голоса:
— Бобочка — это: о! Это Бобочка!
— Во! Вот именно!
— За тебя, Боб! Ну, поехали!
Пьют, закусывают.
— Эх, хорошо пошла… Так, так, сюда, пожалуйста…
— Передавайте, наливайте… Не задерживай, слышишь?
— Ну что, готово? Так вот, я теперь хочу вот за кого выпить: за Масика! Мас, слышь, чего!
Масик (степенно):
— Н-да, слышу.
— За тебя, хоть ты и сволочь, биомать!
— За Масика! Тапир, за тебя! Давай!
Пьют.
Закусывать уже нечем. Бутылки поблескивают в колеблющемся мерцании свечек. Лица тоже блестят, даже, кажется, самостоятельно светятся.
— А третий? Третий тост забыли?
— Пусть этот будет третьим!
— За прекрасных дам! За вас, цветочки-бутончики, розанчики, незабудочки, кровохлёбочки вы наши, шизонепеточки[52]!
Мужчины встают и пьют стоя. Некоторые — с локтя.
Все напились чрезвычайно быстро и сильно. Пляски вокруг костра сменились метанием топоров; засим последовали песни, опять пляски, потом что-то ещё, чего уже толком никто не помнил; кто-то за кем-то гонялся впотьмах с шампуром в руке…
Утро было ясное, по-августовски свежее; солнце поднималось в безоблачном небе; оптимистически разговаривала вода; завтрак готовился на очаге; день предстоял хороший, выходной; не выпить было просто невозможно. Собрались и, не дожидаясь завтрака, сели. Для поправки голов надо было налить.
Выпили. Налили. Кто-то сказал тост. Не торопясь выпили. Налили ещё.
Следует заметить, что наш день «А» совпадает в Беловодье с местным Праздником Могучего Богатыря. В чём его суть — неважно, но шестнадцатого августа как раз происходит продолжение. Что может быть лучше, чем выпивать на берегу Хема в тенистой тополиной роще? С утра берег запестрел живописными группами беловодцев. Некоторые пили раздумчиво, некоторые — азартно.
У нас же в утреннюю программу азартнее всех включился Бобочка. Бог знает почему. Вчера он особенно мрачно ждал, потом особенно яростно колбасился. И теперь вдохновенно наливал и произносил тосты. В его азарте проступала неутолённая решимость.
Солнце поднялось в зенит, стало жарко, разморило. Начали уставать, расползаться по палаткам. Лагерь опустел. С небес, с ярко-синего свода, спустилась тишина.
Я отошёл на бережок, сел на брёвнышко: смотреть и слушать вечность, бег воды. Я не был пьян. Я сидел и глядел на воду. Я ощутил вдруг особое что-то — не чувство, не состояние, не мысль… Высокое, столпообразное, от земли до неба, сияющее — оттуда.
Всё — оттуда. И всё равно: удача и неудача, любовь или драма, есть деньги или нет их вовсе. Жить — стрелочка — умереть. Умереть: не исчезнуть; уйти туда, в небо, в шум и блеск воды, в ритмичные горки, в кусты и лужайки на том берегу, в мирный клёкот коршуна, плавно кружащего над верхушками тополей, высматривающего добычу…
И, сидя и погружаясь в этот столп света, я как-то со стороны начинаю видеть себя и лагерь и всё вокруг — не участвую, только фиксирую на некую внутри встроенную плёнку… Вот (фиксирую) бревно топляка по волне плывёт; вот ветка в непогасшем очаге треснула; вот шевельнулась палатка Масика, должно быть Масик во сне повернулся… Вот Бобочка, нет на него угомону, идёт по берегу, удаляется за ближайший изгиб, туда, откуда поднимается чужой дымок и доносятся отдалённые голоса отдыхающих…
Да. Проходит время. Проходит.
А вот из-за берегового изгиба что-то послышалось. Говор громкий. Даже какие-то крики. Не Бобочкин ли голос? Звуки ударов. И тишина. Вечная вода продолжает свой бег. Проходят минуты… Снова голоса из-за мыса. Точно, это Бобочка с кем-то как будто ругается. Боевой клич. Удар. Удар. Падение.
Я вышел из светового транса только когда услышал торопливые встревоженные шаги — это Бобочкина жена спешила мужу на помощь. Он вступил в конфликт с отдыхающими, и он был фатально нетрезв. Быть может, он защищал наш покой. Он дрался, его били, а я сидел тут на коряге и предавался мечтам. Позор! Я бросился вслед за женщиной.
Когда мы подошли, Бобочка лежал с разбитой в кровь физиономией и с лёгкими признаками жизни. Жена, что-то приговаривая, повела его домой. В стороне послышалось бормотание мотора, промелькнули «Жигули», унося неведомых беловодцев с места неудавшегося пикника.
Бобочка кротко и покорно шёл, склонив голову на женское плечо… Они поравнялись с палаткой Начальника… Тут что-то хрустнуло, что-то сорвалось: раненый оттолкнул женщину, вбежал в эту самую палатку… Оттуда послышался боевой клич, звуки ударов, треск… И всё затихло.
Книга Анджея Иконникова-Галицкого посвящена событиям русской истории, делавшим неизбежной революцию и непосредственно ей предшествовавшим. Уходя от простых решений, автор демонстрирует несостоятельность многих исторических мифов, связанных с террористами-народовольцами, заговорами в высших правительственных кругах, событиями русско-японской войны, убийством Распутина, институтом провокатора… Обширный документальный материал высвечивает историю не как борьбу абстрактных идей или сумму событий, а как мир, где действуют люди, с их слабостями, страстями, корыстными интересами, самолюбием и планами, приводящими по воплощении к непредвиденным результатам.
Эта книга посвящена событиям 1917 года, которые разворачиваются в вагоне бывшего императорского поезда. Через этот вагон в острых драматических коллизиях проходят все ключевые персонажи русской революции: Николай II, генералы Алексеев, Брусилов, Корнилов, Духонин, министры Гучков и Керенский, террорист Савинков, комиссары Крыленко и Троцкий. Главы документальной прозы соединены с драматургическими фрагментами, жанр исторического расследования — со сценическим действом. В книге использовано большое количество документальных источников: стенограмм, телефонограмм, писем, газетных материалов и мемуаров.
Книга писателя, историка и публициста А. А. Иконникова-Галицкого посвящена остросюжетной и вполне актуальной теме: революция и криминал. Автор рассказывает о криминальной стороне событий 1917 года в Петрограде; о разгуле преступности, охватившем город и страну после Февральской, и в особенности после Октябрьской революции; о связи между революционной идеологией, грабежами и убийствами; о том, какие политические силы и лидеры вдохновляли и вели за собой мир криминала, а также о том, как борьба с преступностью повлекла за собой установление красного террора.
Книга А. Иконникова-Галицкого – о генералах, офицерах и солдатах, участниках Первой мировой войны, которым в будущем предстоит стать знаменитыми героями войны Гражданской, вождями и военачальниками красных и белых армий. В их образах, многие из которых стали хрестоматийными или одиозными, автор раскрывает новые, неожиданные и парадоксальные черты, знакомит читателя с неизвестными страницами их воинских биографий, вплетенных в события Первой мировой войны.
Книга «Сожжённые революцией» рассказывает о парадоксальной разрушительно-созидательной сущности русской революции, отразившейся в судьбах исторических персонажей. Она составлена из сравнительных жизнеописаний героев революционной эпохи – общественных деятелей, политиков, революционеров, террористов, деятелей культуры, религиозных деятелей – для которых революция стала исходной точкой и (или) трагическим венцом биографии. Революция соединила их судьбы в неразрывном единстве, в контрастах творчества и убийства, разрушения и созидания.
Открывая эту книгу, понимаешь, что Россия тебе известна в куда меньшей степени, нежели турецкие пляжи или египетские пески, – Россия неезженых дорог, маленьких городов, гор и степей, рек и океанов. Начиная с Северо-Запада страны, автор ведет читателя дальше – через Поволжье, Алтай, Сибирь и Дальний Восток к самому Сахалину.Этот путевой дневник уникальным образом сочетает в себе строгость научного исторического подхода, тонкость наблюдений опытного путешественника и блестящий стиль талантливого мастера.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).