Утро, полдень и вечер - [98]

Он остановился у двери, собираясь постучать. Но тут мужество оставило Дэна, и он зашагал по холлу, мягко ступая домашними туфлями и представляя себе, с каким злорадством Кит скажет: «Хочешь отложить свадьбу, Дэн? Нет уж, на это я не пойду. Молодых будут охранять шалопаи в легионерских касках со штыками наперевес, а если эти подонки попробуют приблизиться, ты можешь их пристрелить. Пусть знают, как нарушать ius primae noctis[153]. Маргарет будет тебе признательна!»

Впрочем, кто знает. Может, он слишком предвзято к ней относится? В конце концов, Кит не так плоха, разве что чересчур остра на язык. Несмотря на размолвку, она постаралась не довести дело до развода. Более того, она изо всех сил пытается играть роль первой дамы Реаты. Пожалуй, он слишком поспешно осудил жену.

Дэн снова подошел к двери и снова остановился в нерешительности.

— Да входи, входи наконец, — послышался усталый голос Кит.

Значит, она слышала, как он ходит под дверью. Дэн вздохнул и решительно нажал на ручку.

Комната Кит всегда казалась ему чужой. Пожалуй, здесь не было ни одной обычной вещи и ничто в еэ убранстве не говорило о том, что в ней живет женщина. Предметы обстановки были либо индейскими, либо испанскими — грубыми, примитивными, мужскими или безличными, как в музее. Пол был устлан индейскими коврами, вытканными в округе Двух Серых Холмов. Старинная испанская кровать на тонких ножках покрыта редчайшим одеялом, а разрезанные надвое блекло-голубые chimayos[154] служили шторами. Вместо туалетного столика стоял грубо сколоченный сосновый ящик с приделанными к нему ножками. По обеим сторонам подковообразного очага, обмазанного глиной, красовались древние кувшины с замысловатым черно-белым рисунком. В углу лежал причудливый головной убор индейского воина.

Со всех сторон на Дэна смотрели маски богов хопи и зуньи. Беленые стены были голыми, если не считать четырех акварелей, изображающих индейские ритуальные танцы. На громоздком комоде не было ни пуховок, ни пудры, ни флаконов с духами, ни лака для ногтей, ни даже зеркальца. Там лежала лишь шляпа Кит с широкими, сильно загнутыми полями.

— Не знаю, что и подумать, — сказала Кит, включая на ночном столике лампу. — Наверно, дух насилия и террора захватил и тебя. Сожалею, дорогой, но сегодня тебе не удастся оседлать свою старую лошадку.

Кит села в постели. Пижама молодила ее огрубевшее от загара лицо с морщинами у глаз.

— А может, у тебя другое на уме?

— У меня к тебе дело, но не то, о котором ты думаешь, — холодно ответил Дэн, опускаясь в мексиканское кресло, обитое сыромятной кожей.

Кит криво усмехнулась.

— О нет, я не упрекаю тебя. Я знаю, как это заразительно. И дьявольски заманчиво. Ведь перед тобой не тот противник, с которым сталкиваешься на войне. Недаром в старые времена европейские женщины говорили: «Спасите нас от наших защитников».

— Мне казалось, тебе интересно будет знать, что операция проходит, как никогда, спокойно и организованно. — Дэн с трудом сдерживал гнев. Жена повела себя так, как он ожидал. — До сих пор не поступило ни одной жалобы на жестокое обращение.

— Не сомневаюсь, тебя упрекнуть не в чем, — сказала она, протягивая руку к сигаретам на ночном столике, чтобы угостить мужа. — Однако, будь я на твоем месте, знаешь, что бы я сделала? Заставила бы полицейских выкинуть их значки, форму и прочие регалии и снова стать людьми. Для разнообразия. А потом пусть бы они затеяли перестрелку с рабочими, как это делалось на Западе в старые добрые времена, и пусть бы победил сильнейший. Если же это кажется тебе слишком рискованным, стоило бы встретиться с шахтерами и заключить тайное соглашение, возложив всю ответственность на старикашек, что сидят на Востоке.

Она поднесла спичку сначала к сигарете мужа, потом к своей.

Неужели тебе не надоело прислуживать им?

— Дорогая Кит…

Теперь, когда жена принялась фантазировать, Дэн говорил спокойно.

— Я давно зарекся обсуждать с тобой свои дела. Но если ты пожелаешь меня выслушать, то поймешь, как далеки наши с тобой взгляды на будущее. Основное различие между нами состоит в том, что ты можешь позволить себе безответственные разговоры и насмешки, а я нет. Поэтому не лучше ли тебе заняться своими делами? Например, свадьбой Маргарет. Не надо преуменьшать значение этого события, особенно сейчас, после всего случившегося.

— Кому нужна эта свадьба? Маргарет?

— Да всем… — начал было Дэн.

— Маргарет хочет одного: заполучить парня и удрать с ним отсюда, а вовсе не разгадывать с ним шарады, — прервала его Кит. — Что касается меня, то ты знаешь, как я к этому отношусь. Значит, остаешься ты. Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы все было так, как ты наметил, что бы ни случилось. А случиться может всякое.

— Дело не только во мне, — сказал он устало. — Нельзя считать свадьбу сугубо личным событием. Это событие общественное, а при нашем положении в городе она становится как бы праздником. Уж если люди нашего круга перестанут соблюдать приличия, можно ли требовать этого от прочих?

Кит свесила ноги и, шевеля пальцами, некоторое время задумчиво разглядывала их. Потом подняла голову и улыбнулась.