Утро победителя - [6]
— Итак, мисс Хилл?..
— Профессор, я пришла к вам отнюдь не для обсуждения электронных изобретений. Меня волнует, что будет с Эрнестом.
— А вы знаете, где он сейчас?
— У себя, насколько я знаю. И о том, что мы с вами беседуем, он и не подозревает. Ему сейчас плохо, но это он должен преодолеть сам.
Да, подумал Кратс, именно так и следует рассуждать женщине, взявшей на себя в паре роль лидера. Мужскую роль…
Нелепо, но Кратса потянуло рассказать, как весь вечер ему хотелось позвонить Эрнесту и поговорить, но не хватало решимости, потому что где-то в глубине души шевелилось смутное чувство вины перед ним, чувство несправедливое, ибо Кратс сделал все что мог, а победа Грейвса была чистой победой; как дважды он даже набирал номер, но Эрнест не отвечал — то ли не хотел, то ли его еще не было дома… Но сказать всего этого было нельзя. Это было его, личное, к чему эта женщина касательства не имела. Зачем ей знать, что ни одна из трех жен так и не смогла родить Кратсу сына (трудно сказать, кто был виноват в этом, у Кратса так и не хватило мужества проверить), и Эрнест в какой-то мере притупил эту боль, заполнив вакуум в его душе? Зачем ей знать, сколько сил, времени, сомнений и мучительных поисков вложил он в этого мальчика из далекой северной страны? Но она может помочь Эрнесту в сложившейся ситуации.
— Что я могу сказать? Честно говоря, для меня самого все это оказалось в высшей степени неожиданным. Понимаете, бывают поражения… Возьмем для примера спорт: один спринтер опережает другого на доли секунды, и это естественно, это никого не удивляет. Но если бы он опередил соперника вдвое? Тогда первым делом в голову пришла бы мысль о…
— Допинге?
— Или о чуде. И здравый смысл заставляет искать именно допинг, поскольку с чудесами мы за последнюю пару тысяч лет не сталкивались.
— Если не считать победы Харлана на выборах двенадцатого года.
— Зло, но неубедительно. Зато Грейвс — это воистину чудо. Понимаете, он может делать то, что не под силу никому из нас. Не только не под силу: никто из нас себе этого и представить не мог, вот в чем фокус. Я говорил с троими из жюри, и даже Камински — понимаете, сам Камински! — согласен со мной. И потому я просто не знаю, что думать об этом, мисс Хилл. Ну а Эрнест — что ж, серебро это тоже хорошо. И не стоит преувеличивать масштабов катастрофы. Хотя смириться с положением вечного второго трудно. Это я понимаю. Слишком хорошо понимаю, потому что это и моя собственная судьба… Утешайтесь мыслью о том, что во времена Паганини продолжали творить и приносить людям радость Вьетан, Виотти, Шпор, Эрнст… Они ведь не вымерли с рождением гениального генуэзца. Они жили, творили, любили и были любимы…
— Но их имен я не знаю. А Паганини знают все.
— Что ж, в каждом веке и в каждом деле есть свои первые. Но есть и вторые. И первые невозможны без вторых. — Впрочем, — сказал он, отлично чувствуя неубедительность собственных слов, но не умея сказать иначе и иное, — это уже из области психологии. И это, скорее, по вашей части, мисс Хилл. Я сделал для Эрнеста все, что мог. И если смогу впредь — сделаю. А сейчас — сейчас ваш черед.
Эллен помолчала. Это длилось недолго, всего несколько секунд, но на их протяжении Кратсу казалось, что перед ним не человек, а какая-то мощная вычислительная машина, в недрах которой замыкаются и размыкаются контакты, пробегают электрические импульсы по триггерам и вспышки по световодам… И решается какая-то сложная, очень сложная задача.
— Да, — сказала Эллен. — Вы правы, профессор. Теперь моя очередь. И это как раз то главное, ради чего я просила вас о встрече. Скажите, профессор, бывали в истории конкурсов случаи, когда жюри объявлялось бы недействительным?
— А что, у вас претензии к жюри? — Вопрос прозвучал несколько саркастически. Но Эллен этого словно не заметила: по дороге к цели на мелочи можно не обращать внимания.
— Нет. У меня есть претензии к Грейвсу. К Арвиду Грейвсу.
— То есть? — Кратс постарался придать вопросу интонацию, как можно более спокойную и безразличную, но не знал, насколько преуспел в своем намерении: ведь если эта женщина говорит что-то, значит у нее есть для того основания, а тогда…
— Я воспользуюсь вашим телевизором? — Эллен вопросительно посмотрела на Кратса. Тот кивнул:
— Конечно…
Эллен извлекла из своей элегантной сумочки (натуральной крокодиловой кожи, отметил про себя Кратс, и это в наш-то век торжества суррогатов и синтетики!) миниатюрный журналистский «комбик», вытянула из него провод и подсоединила штекер к телевизору.
— Не ручаюсь за качество всех записей, условия не всегда были… Впрочем, судите сами, профессор.
III
Час спустя, допивая уже пятую («С моим-то сердцем,» — подумал было Кратс, но мысль, мелькнув, исчезла бесследно и больше не возвращалась) чашку кофе, Кратс понял, что судить не возьмется. По отдельности все увиденное и услышанное вроде бы казалось понятным, но никак не хотело складываться в единую, законченную картину. Слова и образы рассыпались, словно осколки смальты в руках неумелого художника, упорно не желая соединиться в цельное, завершенное панно. Кратс легко представлял себе гигантский параллелепипед Центра экспериментальной медицины, вонзившийся в низкое осеннее небо Висконсина; здание как здание, ничем не выделяющееся из нескончаемого ряда небоскребов в стиле Мис ван дер Роэ… Мог он представить себе и таинственный комплекс «Биоклон», скрывавшийся где-то в недрах этого здания. Здесь, правда, представления Кратса становились чисто умозрительными, опирающимися скорее на веру в науку, которая может едва ли не все что угодно, и уж любую пакость — во всяком случае. И дело было не только в том, что даже вездесущий объектив Эллен Хилл не смог проникнуть за дверь с табличкой «Отдел апогамных разработок». Главное, Кратс был слишком далек от этих научно-технических штучек, они никогда не привлекали его, ибо, давая пищу уму, оставляли холодным сердце. И потому сейчас, когда он пытался осмыслить рассказанное и показанное ему Эллен, в голове всплывали лишь отдельные слова и фразы: «…исходным материалом являются любые клетки полового поколения…», «…апогамный метод разведения человека…» Разведение человека! Кратса передернуло. Мерзавцы! И ведь до чего же просто: человек приходит к врачу, его направляют на обследование («Да, мистер Смит, конечно же, ничего серьезного, но… Порядка ради большой джентльменский набор — анализ крови и все такое прочее… Да и рентген бы не помешал…»), а там какой-то лаборант между делом берет у него какие-то клетки, о чем человек и не подозревает. А потом из чьих-то таких вот ворованных клеток в купелях «Биоклона» начинает развиваться человеческий зародыш, постепенно превращаясь в человеческого (а человеческого ли?) младенца. И щупленький бородач с глазками-пуговицами, главный маг и кудесник этого самого «Биоклона», говорит об этом: «Новый метод генной инженерии — генокомбинаторика — значительно перспективнее и радикальнее всех ранее известных, в том числе и основанных на использовании гамет. Теперь для синтеза антропоса нам достаточно вегетативных клеток прогрессивных доноров. Сочетание методов традиционной классической евгеники, клонирования и собственно генокомбинаторики, то есть расщепления генов и комбинирования и рекомбинирования их отдельных фракций, открыло возможности, даже оценить которые полностью мы пока не в состоянии». Он говорит спокойно и даже торжественно, как будто уже позируя для памятника на горе Рашмор, он уверен в себе, как он уверен в себе, этот доктор Крайнджер… «Собственно, его фамилия — Крингер, он из немцев», — пояснила Эллен, и от пояснения этого, справедливого или нет, Бог весть, пахнуло на Кратса духом покойного доктора Менгеле)! Он рисует перспективы — ах, какие розовые, какие восхитительные перспективы: «Мы сможем избавить человечество от наследственных болезней, от вырождения. Взгляните, сколько развелось на Земле людей, физически и психически неполноценных, сколько посредственностей и откровенных бездарностей — особенно среди цветных. Как правило, они способны выполнять лишь самую примитивную работу. Они — социальный балласт человечества. Мы не можем создавать абсолютно здоровых людей с любыми наперед заданными врожденными способностями…» Люди на заказ! А может — как раз нелюди? И надо же такое придумать! «Вам нужен толковый ядерщик, мистер Браун? Можем предложить. У нас есть трое прекрасных ядерщиков, один лучше другого… А вам, мистер Робине, нужно меццо-сопрано? Пожалуйста, выбирайте…» Будут, будут они, эти разговоры, если у истоков стоит доктор Крайнджер с его любимым изречением: «Сверхчеловек есть смысл земли».
Попытка создания сверхинтеллекта путем объединения личностей 47 крупнейших ученых в одной ЭВМ с колоссальной памятью путем цереброкопирования мозга. Эксперимент к сожалению не получился, уж очень неадекватно отвечал сверхинтеллект даже на самые простые вопросы. Но почему, что же пошло не так?
На 1-й и 4-й страницах обложки — рисунок Н. ГРИШИНА.На 2-й странице обложки — рисунок К. ЭДЕЛЬШТЕЙНА к рассказу В. МИХАЙЛОВА «Адмирал» над поляной».На 3-й странице обложки — рисунок Б. ДОЛЯ к рассказу А. Балабухи «Операция «Жемчужина».
На I и IV стр. обложки — рисунки Г. КОЛИНА.На II стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к повести Е. Федоровского «Свежий ветер океана».На III стр. обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к повести Глеба Голубева «Лунатики».
Четырнадцатый выпуск художественно-географической книги «На суше и на море» открывается повестью Ю. Иванова «Большая охота» о жизни кубинских моряков.В сборник включены приключенческие повести, рассказы и очерки о природе и людях нашей Родины и зарубежных стран, о путешествиях и исследованиях советских и иностранных ученых, фантастические рассказы. В разделе «Факты. Догадки. Случаи…» помещены научно-популярные статьи и краткие сообщения по различным отраслям наук о Земле.
Кошки становились главными героями и в фэнтези, и в мистике, и в классической научной фантастике…Перед вами — ПЕРВЫЙ ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ СБОРНИК «кошачьей» фантастики, составленный признанным знатоком жанра Андреем Синициным. Сборник, в котором объединили усилия как молодые и талантливые авторы, так и признанные мастера!В составе сборника:Андрей Балабуха — Туда, где растет траваДмитрий Биленкин — Исключение из правилВладимир Михайлов — Игра в звукиОлег Дивов — К10Р10Андрей Плеханов — Человек человеку — котАлександр Громов — Толстый, ленивый, смертельно опасныйВладимир Васильев — Триста девятый раундСергей Лукьяненко — Купи котаЕвгений Лукин — СпасательЛеонид Кудрявцев — День рождения котаЮлий Буркин — Дикая тварь из дикого лесаАлександр Борянский — Одинокий ВоинСергей Вольнов — ЖеланнаяДмитрий Володихин — Популяция хитрых котовЛеонид Каганов — Мои беседы с папойИгорь Федоров — Кошачья жизньАлександр Зорич — О, сергамена!Елена Власова — Вторая жена императораВиталий Каплан — Корона.
Ha I–IV стр. обложки рисунок П. ПАВЛИНОВА.На II стр. обложки рисунок Н. ГРИШИНА к рассказу Виталия Бабенко «Феномен всадников».На III стр. обложки рисунок В. КОЛТУНОВА к повести Жиля Перро «Сахара горит».
Хотя видный прозаик русской эмиграции И. С. Лукаш (1892–1940) более известен как автор исторических и биографических романов и рассказов, значительное место в его творчестве занимают гротеск, мистицизм и фантастика. Научно-фантастическая повесть «Зеленый остров» (1926), навеянная гипотезами о полярной Земле Санникова — гипнотическая проза, оригинально трансформирующая классические темы жанра «затерянных миров».
[25] Восемь из этих девяти рассказов были опубликованы с 1951 по 1955 годы, когда Джек Вэнс писал для дешевых журналов. Даже в этих ранних произведениях, однако, слышится голос будущего гроссмейстера.
Герой этой истории уяснил для себя в финале - если ты стремишься посмотреть на нечто ужасное, то и это нечто может захотеть взглянуть на тебя...
Начинается история с того, что великий джинн Мелек Ахмар просыпается в саркофаге, куда его хитростью запихнули враги. Мелек проспал несколько тысячелетий и совершенно ничего не знает о том, как переменился мир. Впрочем, как раз этот момент Раджу Джиннов не особенно волнует, для этого он слишком могуществен. И вот Мелек спускается с гор и встречает по дороге гуркху Гурунга, который обещает отвести Владыку Вторника в город Катманду, управляемый искусственным интеллектом с говорящим именем Карма. Большая часть человечества сейчас живет в мегаполисах, поскольку за их границами враждебные нанниты уничтожают все живое.
Молодой ученый открыл способ получения безграничной энергии и с гордостью демонстрирует его своему старому учителю…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.