Утро новой эры - [80]

Еще месяц назад его будто стукнуло — он понял: что-то надвигается. Другой бы посмеялся, но Мазаев привык доверять своему чутью. В жизни оно его еще не разу не подводило. Тогда он начал лихорадочно избавляться от активов в соседних Кемеровской и Томской областях. Все это были высокодоходные предприятия, но что-то подсказывало — их надо сливать, и быстро. Себе он объяснял это просто: мол, «жопой чую», государство готовится к каким-то нехорошим шагам, и, отдавая в одном месте, заберет в другом.

Год за годом он все больше влезал в сельское хозяйство. Федеральные программы поддержки птицеводства и свиноводства делали эту рискованную сферу бешено рентабельной для того, у кого были нужные подвязки. К 2019 году его владения раскинулись на территории трех районов Алтайского края. Там находились его латифундии, где трудились двадцать тысяч крестьян, которых он открыто называл «своими». Они и так являлись его фактическими крепостными, отрабатывая свои заложенные земельные паи. А в Заречинске, который его владения охватывали кольцом, местные баи на него чуть ли не молились, ведь ему принадлежали важнейшие промышленные объекты города и окрестностей. В самом городе это были хлебокомбинат и ликероводочный завод, которые удовлетворяли самые важные потребности населения. Там находились автобаза и тракторно-бульдозерный парк, позволявшие вести своими силами перевозки и несложные инженерные работы.

Там же был оптовый продовольственный склад. Километрах в пяти от городской черты стояла свиноферма, оборудованная по последнему слову техники, и птицефабрика, где выращивали птицу — от перепелок до страусов. Аккурат между ними был хладокомбинат для обработки продукции. Небольшой угольный разрез был энергетической базой. Когда к этому списку добавилась электростанция, независимая от источников сырья, круг замкнулся. Мазаев создал замкнутый цикл жизнеобеспечения.

Может, у его работников и не было корпоративной культуры, как в Японии, но все они держались за свою работу, ведь найти другую было проблематично. Можно было рассчитывать на их лояльность. Особенно когда вокруг настанет полный звездец.

Собственный ЧОП, в переводе на армейский язык почти батальон, оберегал покой «княжества». По вооружению он не уступал местным органам правопорядка, по численности легко их бил. Да и начальник горотдела был своим человеком.

Если они доберутся, им никто не будет страшен. И если то, что сказали по радио — правда, им сильно повезло.

Вокруг Заречинска не было ни потенциальных мишеней для ракет, ни других опасных объектов. И был силовой вакуум, который он со своей частной армией мог заполнить. Плотность населения низкая, и почти все оно копается в земле. А нормальные селяне, которые работают, а не пьют — это вам не городские маргиналы. Они порядок любят. Мазаева они, может, и боятся… но примут как неизбежное зло.

Единственная автотрасса легко перекрывалась, как и железная дорога. Последнюю, если понадобится, можно взорвать. И тогда они станут почти островом.

На парковке их уже ждали шесть УАЗов охраны и машина Корниленко, реквизированная им для своих нужд, как замена своему «Лэндроверу».

Небеса пламенели и покрывались черными и серыми полосами, похожими на адскую радугу. По поверхности УАЗа забарабанил дождь. Молчаливый секьюрити открыл над ним зонтик.

Средневековье? У всего есть свои плюсы. Его давно уже задолбала Россияния. Этому дай, того подмажь, перед этим прогнись. И как высоко бы ты ни забрался, все равно тебе будут гадить на голову. Какая-нибудь чиновничья шелупонь. И ведь он все построил с нуля, людям дал работу, а они без своих кресел — полные нули. Да и зачем нужны деньги, если даже холопов на конюшне выпороть не можешь?

Через час они уже ехали по дорогам, которые начинал охватывать хаос.

Охранникам Мазаев доверял. Молодые парни, без жен и детей, они воспринимали произошедшее как приключение. Еще не поняли, что это навсегда. Хуже было с товарищем Корниленко и его сопровождающими. Этих он вез только до тех пор, пока в них есть необходимость. А там… Боливар не вынесет двоих. Что-то подсказывало ему, что на большей части области скоро будет царить махновщина, и единственным пропуском будут ружья его охраны, которые надо бы побыстрее сменить на автоматы.

Примерно через полчаса машины внезапно остановились.

— Что там еще? — спросил Мазаев у Васильева, открывая окно. — Почему задержка?

— Дорога впереди перекрыта. Блок-пост. Странно. Когда мы тут проезжали, его не было.

— Какой еще пост? — забеспокоился Корниленко. — Давайте покажу им мои корочки.

Сам Мазаев давно засматривался на депутатский мандат, но всегда останавливал себя. Наверху, он знал, живут хищники, которым он не ровня, хоть и входит в «золотую сотню» Forbes-Russia. Его «свечные заводики» приносят стабильный доход, его никто не трогает, так чего еще желать? Ну ее, эту политику.

Сейчас он чувствовал, что от бумаг и мандатов не будет проку.

— Не надо корочки, — возразил он. — Лучше повернем, пока нас не заметили, и давай в объезд.

Сидеть в каком-нибудь лагере для беженцев не входило в его планы, равно как и сдавать оружие. Можно было разоружить этих солдат силами охраны или даже замочить, но воевать с российской армией он не собирался. Вдруг она еще оклемается. Да и были у него сомнения, что это именно армия.