Утренняя звезда - [9]
Почти десять лет — с первого дня царствования Екатерины II — Григорий Орлов и его брат Алексей были важнейшими особами в империи. Вокруг них копошился целый рой друзей, родственников, прихлебателей, которым щедро раздавались видные должности, придворные звания, титулы, поместья. Для таких людей опала Орлова была бы катастрофой. Зато соперники, завистники, недоброжелатели во главе с братьями Паниными ликовали и с нетерпением ждали своего часа.
Внезапное появление графа во дворце озадачило тех и других. Чем все это кончится: примирением или разрывом?
…Увидя Орлова, царица оторопела.
— Граф Григорий! — сказала она, и голос ее задрожал. — Разве вам не говорили, что я занята и еще не принимаю?
Орлов добродушно улыбнулся:
— Сказывали, матушка, да я не поверил.
Екатерина возмущенно пожала плечами:
— В таком случае я сама скажу это. Теперь, надеюсь, верите?
— Нет! — ответил Орлов. — Не могу верить. Не бывало такого, чтобы ваше величество не нашли нескольких минут для своего преданного слуги. Особенно, если он является к вам по чрезвычайно важному делу.
Екатерина пристально поглядела на графа. Он продолжал стоять у порога — статный, широкоплечий, красивый, осыпанный орденскими звездами. Голубые глаза светились обворожительной улыбкой.
Козицкий, поспешно сложив бумаги в папку, бесшумно выскользнул из кабинета.
— Пусть будет так! — согласилась Екатерина. — Говорите! Но прошу — покороче. У меня нынче много других дел, полагаю, не менее важных.
Орлов укоризненно покачал головой:
— Ах, матушка! Ужели я заслужил такую холодность?
— Вы, кажется, упрекаете меня в неблагодарности? — заметила царица высокомерно. — Не раз уж я слышала, что обязана вам короной. Остерегитесь, сударь! Услуги ваши ценю и доказала это. Попреков же теперь слушать не намерена…
Орлов поклонился, улыбка исчезла с его лица.
— Слушаю, ваше величество. Тогда позвольте изложить мою просьбу. Известно, что в Москве положение тяжкое. Зараза распространяется, мер надлежащих никто не принимает. Салтыков с помощниками покинул пост, народ волнуется, каждый день можно ждать бунта…
— Откуда вам это известно, граф? — спросила пораженная императрица. — Курьер из Москвы прибыл только полчаса тому назад.
— У меня своя почта, государыня, — ответил Орлов сухо. — И, возможно, иногда она прибывает быстрее вашей.
Императрица улыбнулась.
— Надеюсь, ваше величество, что в память о прежнем вы разрешите мне дать совет.
— В этом я не отказываю никому.
— Полагаю, что необходимо немедля навести порядок в первопрестольной столице. А для этого туда нужно назначить другого начальника.
Екатерина опять улыбнулась.
— Если это и есть ваш совет, Григорий Григорьевич, то не стоило спешить сюда. Несколько минут назад я говорила то же самое…
— И вы сделали выбор?
— Это не так просто.
— Нет ничего проще, государыня… Пошлите меня!
— Вас? — воскликнула императрица. — Да вы с ума сошли!
— Разве, по-вашему, я уже не гожусь для таких дел?
— О нет! — сказала государыня, и в голосе ее прозвучала ласковая нотка. — В достоинствах ваших я нисколько не сомневаюсь.
— А коли так, то за чем дело стало?
— За тем, что не могу столь легкомысленно рисковать жизнью моих лучших вельмож, сударь.
— Ведь брат мой, Алексей, сражаясь с турками на Черном море, тоже рискует жизнью?
— Война — другое дело, — возразила Екатерина. — Но послать вас туда, где свирепствует ужаснейшая болезнь, от которой не могут оградить ни мудрость, ни высокое положение, ни храбрость… Ни за что!
— Матушка! — воскликнул Орлов и опустился на колени. — Умоляю тебя об одной милости. Верни мне твое доверие, и, клянусь, я оправдаю его… — А если откажешь, знай — все равно я отправлюсь в Москву и без твоего приказа буду делать то, что велит мне долг.
Он нежно прикоснулся губами к ее пальцам.
— Узнаю моего Григория, — молвила Екатерина с грустной нежностью. — Все тот же chevalier sans peur nirèproche[13]… Хорошо, граф, я согласна. Но при одном условии. Вы дадите клятву, что будете всячески беречь себя…
— Мне и самому помирать не хочется… Благодарю, государыня! Уж будь покойна, о решении твоем не пожалеешь.
Екатерина провела рукой по его волосам.
— Не вам, а мне должно благодарить. — Она вздохнула. — Ах, Гри-Гри, если бы только вы не причиняли мне столько огорчений!.. Грешно вам, право!
— Свет мой, Катенька! — шепнул Орлов. — Уж таков я на свет родился, ветреник… Сам себя казню, да против натуры не пойдешь. Но люблю ведь только одну! Одну на целом свете! Или не знаешь?
— Благодарю, государыня! — воскликнул Орлов.
Он медленно поднялся с колен, обнял ее. Екатерина закрыла глаза и склонила голову на могучее плечо графа…
Орлов вышел в приемную. Там воцарилась напряженная тишина. Все взгляды были устремлены на него, но лицо его было непроницаемо.
Лорд Каскарт, английский посол, подошел к Орлову, дружески взял его под руку.
— Дорогой граф, — сказал он вполголоса, — приятно снова видеть вас здесь… Однако не знаю, радоваться мне или печалиться.
— Не понимаю, милорд, — ответил Орлов простодушно.
— У Англии, к сожалению, очень немного друзей при здешнем дворе. Мое правительство считает вас одним из них.
— Так и есть. Мне всегда нравились англичане.
