Утренняя кровь - [2]

Али взглянул на часы. Автобус подъедет через пять минут. Пора... Он вышел из машины и зажмурился - солнце слепило глаза. Али захлопнул дверцу "Тойоты". В его планах значилось, что он не будет закрывать машину на ключ, все равно она больше ему не понадобится. Но в последний момент палестинец передумал, справедливо решив, что какой-нибудь наблюдательный еврей случайно может заметить, что он оставит машину открытой. Это вызовет ненужные расспросы и подозрения, что Али вовсе не нужно. Палестинец закрыл автомобиль на ключ, огляделся и медленным шагом направился к остановке. Он рассчитывал встать с правого края, чуть поодаль от раввина и мусорки. Обычно то место всегда оставалось свободным. Али приметил это на второй неделе своего наблюдения. За месяц еще ни один пассажир не ожидал автобуса на этом клочке земли. Стояли рядом, позади, справа и слева, но никто не переступал границы этого маленького квадрата. Палестинец решил, что в день своей смерти, за пять минут до того, как он встретится на небесах с Мустафой, он будет стоять именно здесь. И сколько бы ни было народу на остановке, его никто не потревожит и никто не помешает.

Солнце палило нещадно, и несколько секунд Али шел вслепую. Впрочем, и это было совершенно неважно. Он мог бы дойти и с закрытыми глазами, потому что изучил дорогу, как собственное лицо. Двадцать три больших шага и еще пол шажочка. Глаза Али привыкли к яркому свету после восьмого шага, но он продолжал идти, не поднимая взгляда. Его сознание снова как бы выключилось. Он не слышал окружающего шума, не видел стоящих рядом людей. Он думал, что его ведет Бог. Али благополучно дошел до мусорки, ни с кем не столкнувшись и никого не задев. Только на предпоследнем шаге он поднял голову и увидел, что его место занято. Там стояла молодая еврейка в светлом брючном костюме и о чем-то беседовала со своей подругой. Сердце Али упало. Сотни мыслей роем пронеслись за этот миг в его голове. Признаться честно, сначала он смалодушничал. Решил повернуть назад и прийти завтра. Потом сразу же одернул себя, застыдил и чтобы доказать себе свою силу, хотел выдернуть чеку прямо здесь, на остановке, не дожидаясь прихода автобуса. Али никогда не был слабым! Моментально подумалось, что было бы глупо лишать себя жизни из-за пары-тройки евреев. В автобусе жертв будет гораздо больше. Еще Али решил, что еврейка - это испытание. Бог испытывает его решимость и твердость, и Али не может подвести его...

Палестинец решительно встал рядом с девушкой. Еврейка была красива. Али расположился так, что смог рассмотреть черты ее лица во всех подробностях. Она увлеченно рассказывала подруге про вчерашний фильм. Карие ее глаза излучали мягкий свет юности, брови тонкие, четко очерченные, изгибались, нежные розовые губы улыбались. Али не мог оторвать от нее глаз. Сейчас, в трех минутах от Бога, он нашел ту, которую так долго искал. Любовь пронзила сердце Али. Оно вдруг защемило, задергалось и потянулось к девушке. Еврейка почувствовала на себе пристальный взгляд Али. Странный парень стоял рядом с ней и, как показалось, внимательно ее разглядывал. Однако когда она взглянула на него, глаза мужчины были устремлены вниз. На секунду ее брови взметнулись вверх и глаза раскрылись в немом изумлении... Она поняла, что ошиблась.

Он стоял, не поднимая глаз, уткнувшись взглядом в землю. Еврейка пожала плечами, и отвела глаза. Али покрылся холодной испариной и застыл на месте, как статуя. Он знал, что совершает ошибку, так откровенно пялясь на еврейку, но ничего не мог с собой поделать. Когда он понял, что она сейчас догадается и увидит его, то мгновенно уставился на лежащий около ноги камень. Палестинца буквально парализовало. Если сейчас из-за своей вспыхнувшей так неожиданно и так некстати страсти, он будет раскрыт, то Али никогда себе этого не простит. Или все-таки простит? Ведь прекрасная еврейка тогда останется жива. Руки, ноги Али еще больше оцепенели. До него вдруг дошло, что это мгновение, эта встреча пошатнули все то, в чем он ни на миг раньше не сомневался. Вся жизнь вдруг перевернулась из-за одних глаз прекрасной незнакомки. Все его мысли, его обращения к Богу показались такими незначительными и даже глупыми, по сравнению с той, что стояла рядом. Али ужаснулся. Он подумал, что не хочет умирать. Но еще больше он не хочет убивать ее.

Еврейка, мгновенно позабыв о чудном парне, весело переговаривалась с подружкой. Ничто ее не насторожило, ничто не заставило усомниться. Промелькнула мысль, что он совсем не напоминает обычного пассажира: одет не по-летнему - толстая шерстяная водолазка и широкие черные брюки, что для израильской жары равносильно самоубийству. Все это быстрой ланью пронеслось у нее в голове, но внимание тут же отключилось... Через три минуты, в автобусе, глядя в черные безумные (безумные не от осознания того, что он собирается совершить, а от любви и страсти) глаза Али, она поймет, что совершила ошибку, ставшую фатальной для нее самой и еще 45 израильтян. Но сейчас до смерти еще полно времени, и она безудержно хохочет над собственными шутками.