Утренние слезы - [116]

Шрифт
Интервал

— Дай мне, Валечка, какую ни на есть, мне все равно… Я заплачу.

— Вот ведь народ какой! — крикнула Валя и грозно, басовито расхохоталась, налив лицо упругой багровостью. — Ну где же я тебе банку возьму? У меня ж не стекольный завод. Кто ж сейчас банки осенью сдает? Надо же, народ какой бестолковый! Сейчас все банки в дело идут, неужели не понятно! Кто грибы, кто ягоды, кто чего… Все катают! А ей баночку!

— Мне хоть маленькую… Хоть какую… Может, в бутылку можно? — виновато попросила Анна Степановна, слыша, как зашумели и зашамкали, заругались на нее в очереди.

— Бутылку! Это как же я в бутылку тебе сметаны налью? Чего говоришь-то?! Думаешь, чего говоришь… Ты видела когда-нибудь, чтоб сметану в бутылку клали? Вот народ! Ну народ! В бутылку ей сметаны! — говорила Валя с возмущением, обращаясь к людям, которые уже тоже кричали на Анну Степановну, на чужую эту и никому не известную бабку, поддерживая Валю в ее негодовании.

— Не молодая, чтоб такую глупость говорить! — звонко выкрикнула маленькая старушка из очереди. — Бери, что надо, или уходи, не мешай тут людям.

Бледная от горькой неудачи и робости, Анна Степановна стала перечислять, путаясь и забывая, что ей надобно купить. Губы у нее тряслись от обиды, а пальцы прыгали, когда она доставала деньги и рассчитывалась с продавщицей. И горько ей было видеть, как следом за ней женщина в очереди брала сметану в пластмассовую баклажку. Сметаны набралось чуть ли не килограмм. Анна Степановна и хмурилась, и губы поджимала, прикусывая их, чтоб только умять дрожь и не заплакать.

На продавщицу Валю она, конечно, не обиделась: откуда той банку взять, если нет. Ей за себя было больше всего обидно, что не догадалась сама это сделать: привезла бидон, была бы со сметаной. Не удалось…

«А люди чего ж… Люди посмеялись — и ладно. На это обижаться не надо. Им, конечно, какая выгода, если чужие всё раскупят, а им ничего не останется. Неучтиво это, конечно. Раз уж нет, горевать тоже нехорошо».

Так рассуждала Анна Степановна, выйдя из магазина с покупками, сложенными в чистый мешок. К тяжестям она привыкла с малых лет, спина ее и до сих пор была здоровой, а руки цепкими и сильными. Серый мешок из простой холстины привычно лежал на спине. Второпях Анна Степановна не успела аккуратно уложить в нем буханки хлеба, и они теперь, брошенные в мешок кое-как, давили на спину, причиняя боль. Она то и дело встряхивала мешок, подкидывая его на спине, прилаживаясь к нему, стараясь и его тоже приладить к своей согбенной спине, сутулясь под ним, хотя тяжести в нем было не очень много, не больше пуда.

Лицо ее порозовело от возбуждения, и она его чувствовала, как какую-то горячую, надетую на кожу маску. Жилистые ее руки ухватились намертво за свитую мешковину и бледно голубели на груди, на темном и мягком ватнике.

Сколько она помнила себя, вечно она жила с этими мешками… Картошку с огорода — мешками, овес в колхозе получала — опять мешки, в город ездили — тоже мешки. Со всех сторон окружали ее эти ржаво-серые, грязные или чистые, новые или дырявые, прогнившие мешки. Вся жизнь ее была, как в поговорке: дадут — в мешок, не дадут — в другой. До старости дожила, а в доме только и были сундуки да мешки — сумок никаких никогда не водилось, и шкафов тоже не стояло. Мешок! Теперь хороший мешок купить нелегко. А как без него обойдешься? Анна Степановна и представить себе не могла жизни без мешка, а то что люди ругались на нее, когда она с мешком садилась в автобус, так это пусть себе ругаются, если не понимают.

На автобусной остановке стояло уже человек шесть или семь, молчаливо ожидая и поеживаясь на ветру.

«Значит, успела, — подумала Анна Степановна. — Вот и хорошо. Теперь уж как-нибудь… А там потихонечку, с передышечками и добреду… Там уж полегче будет».

И она тоже остановилась среди людей, расставив ноги в валенках и сгорбившись под мешком, — вросла в землю, глядя на пустынную ленту выщербленной дороги.

День был ветреный и холодный, но сухой. В небе быстро текли серые, как дым, тучи. Шумели голые деревья. Земля под ними была желтая от листьев. Листья все время шевелились под ветром, переметались, когда налетал ветреный порыв, стлались по дороге, набивались в лужи. Деревья качали серыми ветвями в сером небе. За дорогой, в канаве, ржавела кабина трактора, завалившаяся набок. Она тут ржавела, наверное, лет пять, если не больше. Отчего она тут лежала и зачем, никто бы толком не смог ответить, — видимо, руки ни у кого не доходили убрать ее.

По расписанию на Кияново должно было пройти еще два автобуса: один в шестнадцать сорок, а второй, последний, в девятнадцать часов. Надо бы, конечно, приехать пораньше, но Анна Степановна в этот день не собиралась в магазин, хотя продукты у нее уже кончились. Когда же посчитала дни недели, получилось, что надо ехать, — назавтра магазин закрывался на выходной день, который бывал в среду, а нынче вторник… Вот и поехала с опозданием…

Анна Степановна приглядела среди ожидающих молодую женщину с красивым и добрым лицом, подошла к ней, держась затекшими и озябшими уже руками за мешок, и с улыбкой стала глядеть на нее, как бы любуясь ее красотой, ее синим пальто и красными резиновыми сапожками. А когда та повернулась к ней и, хлюпнув носом, зябко поежившись, гундосо сказала, взглянув на часики: «Чего-то опаздывает», — Анна Степановна словно бы кинулась к ней на крыльях:


Еще от автора Георгий Витальевич Семёнов
Жасмин в тени забора

Опубликовано в журнале «Юность» № 1, 1986.


Фригийские васильки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вольная натаска

Роман известного советского писателя Георгия Семенова посвящен нашему современнику. В этом произведении автор исследует сложный и интересный мир двух молодых людей — Верочки Воркуевой и Коли Бугоркова, который привлекает искренностью, чистотой. И вместе с тем писатель говорит о том, как важно воспитывать в себе чувства любви, верности, призывает приглядываться к жизни пристальней, глубже. От этого зависит в конечном итоге и нравственная высота человека.


Голубой дым

В этот сборник известного советского писателя Георгия Семенова вошли лучшие его произведения, написанные в 70-е годы прошлого столетия.


Люди с того берега

Из второго тома сборника Советский рассказ.


Ум лисицы

«Я убежден, что к читателю нужно выходить только с открытием, пусть даже самым малым», — таково кредо лауреата Государственной премии РСФСР писателя Георгия Семенова. Повести и рассказы, вошедшие в эту книгу, являются тому подтверждением. Им присущи художественная выразительность, пластика стиля, глубина и изящество мысли. Прозу Г. Семенова окрашивает интонация легкой грусти, иронии, сочувствия своим героям — нашим современникам.


Рекомендуем почитать
Тамада

Хабу Кациев — один из зачинателей балкарской советской прозы. Роман «Тамада» рассказывает о судьбе Жамилят Таулановой, талантливой горянки, смело возглавившей отстающий колхоз в трудные пятидесятые годы. Вся жизнь Жамилят была утверждением достоинства, общественной значимости женщины. И не случайно ее, за самоотверженную, отеческую заботу о людях, седобородые аксакалы, а за ними и все жители Большой Поляны, стали называть тамадой — вопреки вековым традициям, считавшим это звание привилегией мужчины.


Купавна

Книга — о событиях Великой Отечественной войны. Главный герой — ветеран войны Николай Градов — человек сложной, нелегкой судьбы, кристально честный коммунист, принципиальный, требовательный не только к себе и к своим поступкам, но и к окружающим его людям. От его имени идет повествование о побратимах-фронтовиках, об их делах, порой незаметных, но воистину героических.


Когда зацветут тюльпаны

Зима. Степь. Далеко от города, в снегах, затерялось местечко Соленая Балка. В степи возвышается буровая вышка нефтеразведчиков, барак, в котором они живут. Бригадой буровиков руководит молодой мастер Алексей Кедрин — человек творческой «закваски», смело идущий по неизведанным путям нового, всегда сопряженного с риском. Трудное и сложное задание получили буровики, но ничего не останавливает их: ни удаленность от родного дома, ни трескучие морозы, ни многодневные метели. Они добиваются своего — весной из скважины, пробуренной ими, ударит фонтан «черного золота»… Под стать Алексею Кедрину — Галина, жена главного инженера конторы бурения Никиты Гурьева.


Мост к людям

В сборник вошли созданные в разное время публицистические эссе и очерки о людях, которых автор хорошо знал, о событиях, свидетелем и участником которых был на протяжении многих десятилетий. Изображая тружеников войны и мира, известных писателей, художников и артистов, Савва Голованивский осмысливает социальный и нравственный характер их действий и поступков.


Под жарким солнцем

Илья Зиновьевич Гордон — известный еврейский писатель, автор ряда романов, повестей и рассказов, изданных на идиш, русском и других языках. Читатели знают Илью Гордона по книгам «Бурьян», «Ингул-бояр», «Повести и рассказы», «Три брата», «Вначале их было двое», «Вчера и сегодня», «Просторы», «Избранное» и другим. В документально-художественном романе «Под жарким солнцем» повествуется о человеке неиссякаемой творческой энергии, смелых поисков и новаторских идей, который вместе со своими сподвижниками в сложных природных условиях создал в безводной крымской степи крупнейший агропромышленный комплекс.


Бывалый человек

Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!


Музыканты

В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.


Лики времени

В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.


Сын эрзянский

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Великая мелодия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.