Утраченное соглашение - [24]
Шинс не знала, что ее выдало — может, ничего, и безумец был одарен жутким провидением — и это не имело значения. Она выпрямила ноги и отскочила в сторону до того, как снаряд разбился.
Краем глаза, перекатываясь, она видела серую слизь, что разлилась и застыла, напоминая воск. Она не знала, что это было, но эффект был понятен — помедли она секунду, ее сковало бы слизью. Она была бы беспомощна. Всего на миг, а потом вырвалась бы, но мгновения Ивону и его людям могло хватить.
Теперь они были готовы, и она не была скована, как они хотели. Из соседних дверей выбежали еще вороны, и их стало втрое больше, чем было. Ивон выхватил жуткий нож, а Пальцекость тянулся к следующему графину.
— А хотя, — прошептала она, — можно и побегать.
Юная воровка помчалась по незнакомому городу, а толпа опасных бандитов — и, возможно, один маг — звеня клинками, побежали за ней.
Глава восьмая
— Хорошо, Ольгун, — Шинс уже не дышала легко, пока бежала, такой побег даже с помощью бога не мог длиться долго. — Нам нужно выбрать место точнее, чем бежать прочь, да? Потому что мы бежим туда… и эти ребята тоже выбрали ту сторону.
Многие дороги Обера были неудобно широкими, а повороты не были резкими, так что стряхнуть преследование не удавалось, особенно, когда бандиты знали улицы лучше нее. Сначала Лурвью, теперь это.
— Серьезно, может, есть бог гонок, и мне нужно принести ему жертву? Если дашь его имя, я найду ему козу. Или девственницу. Или девственную козу.
Если такое божество и было, Ольгун сделал вид, что не знал имя.
Пока что почти невозможная скорость, на которой она бежала, удерживала ее далеко впереди Тысячи ворон, и она многих потеряла и виду, но не могла оторваться ото всех. Самые быстрые, включая Ивона, появлялись за ней, стоило ей подумать, что она в безопасности. Они хотя бы не стреляли, но это мало радовало. Улицы были почти пустыми — из-за времени, присутствия ворон или всего сразу. Она почти не сомневалась, что риск (и внимание стражи) добрался до предела, и скоро загремят выстрелы.
Никакой помощи. Никакого укрытия. Не было толпы, чтобы в ней скрыться. Она не знала, куда идти.
Бывали ситуации хуже. Но не в последнее время.
Ее ноги болели от бега по замерзшей земле дорог. Ее легкие уже горели. Она была уверена, что напоминала запахом человека, что поклялся не мыться.
Боги, если бы она могла хоть на миг перевести дыхание, оглядеться… подумать…
Четкая картинка вспыхнула в ее голове.
— Уверен? — спросила она, быстро дыша. — Здания… не…
Ольгун был уверен, он не выражал сомнений.
— Хорошо. На счет три…
Виддершинс бросилась вправо, едва дожидаясь покалывания силы, прыгнула к подоконнику второго этажа. Оттуда она перелетела через узкий переулок к другому зданию, сжала черепицу, забралась на крышу под наклоном и снова прыгнула. Она оказалась на вершине здания, посмотрела на Обер, озаренный лампами и факелами в окнах.
Ольгун был прав. Обер раскинулся сильнее Лурвью или Давиллона, но здания стояли довольно близко, чтобы Виддершинс могла перепрыгнуть большую часть брешей.
На пару мгновений у нее был открыт путь, по которому не могли легко последовать Ивон и вороны, а она могла оторваться, даже если не потеряет их совсем.
— И что это было? — спросила она, побежав снова, но уже медленнее, чтобы отдышаться. — Та… штука? Порошок и восковая слизь? Я еще не видела такой магии, — а потом. — Не магия? Тогда что это?
Ольгун снова не смог выразить то, что хотел. Виддершинс показалось, что он пытался объяснить то, что сам едва понимал, и она не могла сопоставить его ощущения с чем-то.
Но смятение было знакомым.
— Схоже с болезнью земли?
Неуверенность, но убеждение росло.
— Возможно. Хорошо, один ответ есть. Осталось прожить достаточно долго, чтобы понять…
Она замолкла, хотя челюсти еще двигались, будто пережевывали новую идею. Сработает? Они были ее выходом? Они еще будут там?
Это было лучше бесцельного бега.
Виддершинс слабо улыбнулась, повернулась на восток, а не север, и помчалась на огромной скорости.
— Видишь? Я говорила, что они не закроются, если попросить.
Сирилл вздохнул, но сдерживал себя, чтобы не закатить глаза.
— Я не о том, Фифи.
— О? — девушка оторвала взгляд от расписной тарелки, которую разглядывала, одной из тех, что они купили, чтобы заменить тарелки, что Марджолин разбила в ссоре с Малигером. Она была без своего фонарика, в город она ходила без этих глупостей.
— Мы… Делакруа. Им пришлось бы остаться открытыми для нас, попросили бы мы или нет. Было невежливо требовать это от них.
Лицо Фифи стало ошеломленной маской.
— Почему?
Второй вздох был громче первого. Сирилл огляделся, поймал взгляд Джордейна, старый страж лишь пожал плечами. Остальные солдаты смотрели вперед — профессионалы — тихие смешки были направлены то ли на Фифи, то ли на Сирилла, зависело от их мнений насчет использования власти аристократов.
— Забудь, Фифи.
— О, нет, расскажи, Сирилл, — Виддершинс спрыгнула на улицу рядом с двумя Делакруа. — Это ведь больше никто не сделает, да?
Следующий миг был хаосом — оружие покинуло ножны, стражи кричали на нее, Сирилл и Джордейн кричали на стражей. Было почти забавно.
Когда-то она была Адрианной Сати. Сиротой она сбежала из приюта и попала в ряды аристократии города из грязи, как в давней сказке. И все было хорошо до одной жуткой ночи, когда злодеи — люди и не только — лишили ее всего кровью и убийствами. Теперь она — Виддершинс, воровка, пытающаяся выжить в трущобах Давиллона с острой рапирой, остроумием и помощью загадочного Ольгуна, божества, которому поклоняется только сама Виддершинс. Не лучшая жизнь, по сравнению с прежней, но это ее жизнь. Но теперь Давиллон в хаосе, и ее снова пытаются лишить всего, что она построила.
Прошло полгода с жестокого убийства архиепископа Уильяма де Лорена в Давиллоне. Церковь назначила нового епископа в городе, но и высказала недовольство гибелью его предшественника. Экономика Давиллона страдает от гнета церкви. Многие жители отвернулись от церкви, выбрав личное служение или независимые храмы. А епископ злится на народ Давиллона и хочет с ним разобраться. Но сверхъестественная угроза ходит ночью по улицам, попадаясь низшим слоям населения. Из-за всего этого местные представители церкви не могут ничего делать, а страже забот хватает.
Попал, так попал. И ладно фентези со всеми возможными штампами, но все сложилось иначе. Пятерка гостей в голове, внимание богини и спасение умирающей расы. Видимо в этом мире придется задержаться…
Имя Макса Фрая уже известно всем ценителям хорошей литературы, а «Сказки старого Вильнюса» – один из самых известных и ожидаемых циклов современного фэнтезийного мира. Эта книга – подарочное издание, в котором написанные от руки авторские комментарии и эксклюзивные фотографии Вильнюса, сделаны лично автором. «В Старом городе Вильнюса, как выяснилось, сто сорок семь улиц, переулков, площадей, рынков и мостов; зная характер нашего города, мы не сомневаемся, что это число еще не раз изменится, здесь у нас чуть ли не каждый день что-нибудь появляется и исчезает, а всем кажется, всегда так и было – это одно из правил нашей тайной повседневной игры…».
Легенда о Хранительнице Северных Чертогов волновала многих, желающих обрести славу и богатство. Многие искали с ней встречи, надеясь покорить ледяную гордячку. И мало кто знает, что только сама Северная Леди выбирает, кому оказаться подле неё, а кому навеки замерзнуть. И никто не догадывается, что под холодной маской скрывается горячее и искренне любящее сердце. Это история не о том, кто есть сама Леди Северных Чертогов, а о том, кто её окружает и почему.
Странная связь обнаруживается между восемнадцатым и двадцать первым веками. Нить времени тянется из одной эпохи в другую, таинственным образом сплетая судьбы четырех молодых людей — двух адептов ордена Розенкрейцеров в Германии и пару из современного Санкт-Петербурга. София и Константин ничего не смыслят в алхимии и каббале, но им придется столкнуться с непонятными и пугающими вещами: реинкарнацией душ, легендами о древних артефактах, Древе Жизни и конце света.
Для дедушки Фэнга и его внучки призраки и демоны — дела обычные, прямо скажем. Гораздо сложнее избежать внимания убийц и мафии. Все имена и названия выдуманы, все совпадения случайны. Из предупреждений — нехронологическое повествование и насилие. Произведение довольно мрачное, жесткое и, вероятно, неприятное, впечатлительным людям лучше его не читать.