Утраченное соглашение - [21]

Джордейн моргнул, а с ним еще два стража.

— И где, — продолжила она, не дав им отреагировать сильнее, — мне найти Тысячу ворон? Или какие-то преступные гильдии Обера? Я не придирчива.

Джордейн помрачнел.

— Я же побывала в двух сотнях постоялых дворов и тавернах…

Ольгун исправил ее на одиннадцать эмоциями, но Виддершинс не слушала.

— …и даже купальню случайно, боги, спасите мои глаза, ведь в тех местах открывают свои самые страшные части. Даже пробовать такое… ох, это специально? Чтобы отпугнуть и угодить чужакам?

— Все постоялые дворы угождают чужеземцам… — начал Джордейн, но один из других кашлянул.

— Она про «Открытую дверь», сэр. Они делают вид, что дружелюбны к чужакам. Большое меню, много слуг, замена с приветствиями, но там завышены цены.

— Точно, — подтвердила девушка. — То место. Я пошла туда, хоть ищу местных. Ничего не нашла. Вообще. Это ничего могло задушить кого угодно, и это кошмар!

Стражи и зеваки моргали так, что могли вызвать ветерок.

— Я уже говорил, — прорычал Джордейн, — что магия — это бред. И все равно Вороны — лишь бандиты. Я не знаю, где их искать, и вряд ли они сами знают, где будут следующей ночью. В Обере нет организованных преступников. Я знаю, — добавил он, дрогнув от потрясенного оскала Виддершинс.

— Угу, — она посмотрела на стражей, а потом на растушую толпу, а потом на Джордейна. — И ты не рассказал бы, даже если бы знал?

— Вполне возможно.

— Джордейн, есть еще большие банды, кроме Тысячи ворон?

Капитан стражи пожал плечами.

— Не знаю. Многие приходят и уходят.

— Ммм. И если Вороны — просто банда, и история о маге — бред, и в них ничего особенного, почему ты — и все — слышал только о них?

— Так вышло, — рявкнул он, но спесь была сбита.

Виддершинс раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но вдруг широко улыбнулась, ощутив покалывание магии Ольгуна и ругательства, когда кто-то «случайно» упал из-за обломков в старой квартире за ней.

«Они думали, что я не заметила, что они отослали четвертого стража пару минут назад?».

Пока было уйти, пока не прибыл еще кто-нибудь.

— Ольгун?

Волна предвкушения, и Виддершинс выпрямилась во весь рост на узком выступе, помахала Джордейну и прыгнула. Знакомая уже сила и толчок в воздухе позволили ей перелететь окно квартиры ниже, еще толчок, и она опустилась с гибкостью кота на доску. Виддершинс запрыгнула в окно, бросилась к двери и слилась с улицами Обера раньше, чем Джордейн и его люди добрались до второй двери.

* * *

— С ума сошла, женщина? — хозяин таверны уперся в стойку, накрыв ее грязной рубахой и плотью, похожей на пудинг, выдыхая испарения в лицо Виддершинс. Мужчина не был против попробовать свои товары, и он мог убрать грязь и пятна с поверхности, просто три раза подышав на нее.

— Возможно, — ответила она. Ей надоело изображать улыбку, с которой она начала день. Она могла лишь сдерживать рычание или гнев, и все равно ее челюсть и зубы болели от усилий. — Но вопрос ведь простой?

— Думаешь, можно подойти и такое просто спросить? — Шинс жутко гипнотизировала плоть, что покачивалась на его лице. — Хочешь, чтобы у меня были проблемы по обе стороны закона?

— О, ради выпечки… Эй, я побывала почти в трех сотнях глупых мест…

Ольгун снова исправил на одиннадцать.

— И в каждом я делала все, оставалось лишь табличку повесить на шею. Я уже и подавала знаки, делала все, чтобы привлечь внимание местных воров, но я не отсюда, так что не знаю, может, люди подумали, что я дергаюсь от медленного яда. Я даже пару раз своровала, это и стражи города могли заметить! Вы хоть понимаете, как сложно быть намеренно беспечной?

Ольгун предположил, что мужчина не знал, и ему было проще.

— Да! — она была на грани, почти сорвалась от гнева. — Я прошу вас! Просто укажите на того, кто может сказать, что…!

— Вам нужно уйти, леди, — заявил толстяк. — Сейчас!

И дело было не во взглядах и шепоте всех посетителей, забывших о напитках и разговорах и повернувшихся к ней. Не в успокаивающем бальзаме присутствия Ольгуна, он пытался утихомирить ее, но и он ощущал гнев. Нет, лицо хозяина таверны — дрожащая губа, выпученные глаза и испуганное мотание головой, пока он пятился от того, что видел на ее лице — потушило ее ярость как внезапный дождь.

«Боги, что со мной?».

Она убежала из таверны, задерживая дыхание, пока не миновала дверь, чтобы не произнести слово, что могло все ухудшить. Она пробежала улицы, не зная, куда повернула, пока не замедлилась среди толпы, чтобы подумать.

— Ольгун? — ее шепот вырывался между вздохами, она задыхалась из-за эмоций, а не бега. — Что со мной? Я хотела наброситься с рапирой на него!

Картинки и эмоции, энергии, что она ощущала, когда они работали в унисон.

— Но… так раньше не было, — сказала она. — Моя печаль делала грустным тебя, и это печалило меня. Моя беспечность делала тебя таким, и это влияло на меня. Мы знали это, да? Мы оба злились и раньше, но это не вызывало желания… Думаешь, Ируок сделал что-то перед тем, как мы убили его? Со мной? Он был магией, мог повлиять на нас! Мог?

Божество ясно показало, что он не относил их гнев к действиям опасного фейри. Он относил это к тому, что было сложно передать эмоциями и картинками. Виддершинс не понимала.