Утраченное кафе «У Шиндлеров». История Холокоста и судьба одной австро-венгерской семьи - [57]

И наступили очень нервные два дня, когда судьба страны повисла на волоске, и мой дед, не желая того, стал непосредственным очевидцем и участником событий.

Инсбрук, 11 марта 1938 года

Рано утром 11 марта местные члены НСДАП собираются на демонстрацию против ненавистного канцлера Шушнига и его неизбежного плебисцита.

9.00. Нацисты обозначают свое присутствие, проходя маршем по городу. Местные власти застигнуты врасплох. Австрийские нацисты перекрывают Мария-Терезиен-штрассе и собираются прямо под окнами кафе «У Шиндлеров», где разворачивают огромный транспарант: «Все для Австрии без Шушнига!» (Alles für Ősterreich ohne Schuschnigg!) Нацистов становится все больше. Крепкие парни в кожаных бриджах и белых гольфах по колено пристраивают свои пулеметы у колонны Святой Анны, под окнами кафе.

Утро подходит к концу, но полиции так нигде и не видно. Власти как будто парализовало. Толпа смелеет и начинает выкрикивать нацистские лозунги: «Одна страна, одна империя, один вождь!» (Ein Volk, ein Reich, ein Führer!), «Плебисцит – скандал!» (Diese Wahl ein Skandal!) Один транспарант гласит: «Мы боремся за свободу!» (Wir kämpfen für Freiheit!) Среди участников не только мужчины. Группа женщин несет по Мария-Терезиен-штрассе весьма запоминающийся транспарант: «Уважаемые люди в воскресенье не голосуют».

Гуго видит, как на другой стороне улицы, напротив кафе, из окна верхнего этажа вывешивают длинный красный флаг со свастикой. В здании, на которое он смотрит, располагаются конкуренты – кафе «Старый Инсбрук». Оттуда представитель местного нацистского вождя, гауляйтера, через громкоговоритель приказывает мужчинам из австрийских СА и СС пройти маршем по всему Инсбруку. Также транслируются последние известия из Вены.

Нацисты явно намерены произвести оглушительное впечатление. Этой демонстрацией силы они хотят убедить колеблющихся перейти на их сторону. Полиция наконец предпринимает вялую попытку очистить улицу, но ее тут же сметают по указаниям представителя гауляйтера.

14.00. Из Вены прибывает гауляйтер тирольских нацистов, Эдмунд Кристоф. У нацистов нет продуманного плана действий, и он импровизирует. Он призывает участников демонстрации и их сторонников поддерживать порядок, говорит о том, что нацисты должны действовать как вспомогательная полицейская сила. У представителей СА и СС белые нарукавные повязки, им приказано вести себя мирно. Гуго смотрит то на одну, то на другую сторону улицы и видит, как в окнах по Мария-Терезиен-штрассе появляются красно-черные свастики. Кафе «У Шиндлеров», похоже, становится исключением. Никаких флагов на нем нет.

14.45. Доктор Зейсс-Инкварт уведомляет Берлин, что Шушниг пошел на попятный, отменит референдум и вот-вот подаст в отставку. Это представлено как попытка Шушнига предотвратить если не потерю Австрией независимости, то хотя бы кровопролитие.

16.00. К этому времени многочисленные неорганизованные сторонники нацистов идут через центр, а члены СА и СС «наводят порядок».

18.00. Курт фон Шушниг уходит в отставку с поста канцлера. По радио объявляют и об отставке всех членов кабинета министров, за исключением Зейсс-Инкварта и других нацистов. Улицы вокруг кафе «У Шиндлеров» оглашаются криками радости.

20.00. Шушниг выходит в прямой эфир и призывает австрийцев не сопротивляться притязаниям Германии на власть.

20.45. Как только становится ясно, что никакого сопротивления не будет, Гитлер отдает немецким войскам приказ маршем войти в Австрию. Курт Шиндлер болеет и лежит в постели, но слышит (и навсегда запоминает) приветственные крики, шум тяжелой техники и топот солдат, марширующих по Реннвегу мимо родительского дома. К девяти часам вечера инсбрукские нацисты водружают огромный флаг со свастикой на здании городского совета.

23.00. День, в который сбылись мечты австрийских нацистов, идет к концу, и гауляйтер Эдмунд Кристоф произносит речь, которую через громкоговорители слышат все собравшиеся у городского совета. В частности, он говорит: «Это неимоверное счастье, что нам позволили положить наш родной дом, Тироль, красивейший цветок немецкого сада, к ногам нашего возлюбленного вождя»[40]. Особенно подчеркивается, что Инсбрук стал первой столицей австрийской земли, в которую вошли нацисты. Чтобы решить все окончательно и бесповоротно, в тот же вечер и на следующий день члены СА перекрывают международные границы Тироля. Последствия для австрийских евреев наступают немедленно: любая попытка выехать пресекается, причем тут же, на месте, изымаются и паспорта.

Гитлер предсказал точно: британские и французские политики совершенно не желают вмешиваться и подвергать себя риску войны с Германией из-за какой-то там Австрии. Да и вообще, некоторые из них считают, что после Первой мировой войны Австрию нужно было отдать Германии, ведь теперь, когда германские части широким потоком входят в нее, люди всех возрастов встречают их радостными, чуть ли не экстатическими криками.

Нацистская пропаганда входит в раж и, в частности, выпускает открытку с карикатурой на Шушнига после его инсбрукской речи. На ней поверженный экс-диктатор бежит из страны, хотя на самом деле он уже под домашним арестом. Компанию на открытке ему составляют католический священник и горбоносый еврей, прижимающий к себе копилку (Kasse). Шушниг и верный ему молодой активист одеты в красно-бело-красных цветах Австрии; но вслед за ними несется волна свастик. А воинственный клич Андреаса Гофера «Люди, пора!», выбранный в качестве подписи, только подчеркивает унижение бывшего канцлера. В противоположность Шушнигу-«беглецу» Адольф Гитлер уже держит путь домой. И Гуго, должно быть, крепко задумался, не совершил ли он ужасный промах: что, если для них с двенадцатилетним сыном Инсбрук оказался западней?