Утраченное кафе «У Шиндлеров». История Холокоста и судьба одной австро-венгерской семьи - [25]

Отодвинув в сторону эти планы, он быстро закончил все, что было нужно, и вернулся в Инсбрук. Вместе с Эрихом его призвали в Первый Тирольский Императорский охотничий полк (1. Tiroler Kaiserjägerregiment). Это был один из полков регулярной пехоты, созданный в начале XVIII века и сражавшийся с Наполеоном в начале XIX века.

С началом войны на повестку дня, естественно, встали вопросы идентичности и лояльности. Полк Эриха и Эрвина, а уж тем более тот, где служил Гуго, относился к элите больших, но весьма неоднородных вооруженных сил. Представители всех народов и народностей «лоскутной империи», которых зачастую связывали очень непростые отношения, говорили на пятнадцати языках, и поэтому боеготовность армии и ее готовность выполнять приказы были очень сомнительны.

Немецкоязычные, которых в империи было больше четверти, по умолчанию считавшиеся лояльными, составляли большинство офицеров; хорваты и поляки, каждые по своим причинам, также были верны императору. Стали бы чешские националисты сражаться за Франца Иосифа? Пошли бы боснийцы в бой против сербов, поднялись бы на русских славяне с восточных окраин империи?

Но в верности немецкоговорящего Тироля сомнений почти не было; она выражалась, в частности, в тесной связи между его военными частями и императорской династией. Император Франц Иосиф был почетным командиром (Inhaber) полков императорских егерей (Kaiserjäger). Службой своему императору немецкие евреи, говорившие по-немецки, и Шиндлеры в том числе, помимо всего прочего могли дать отпор критикам и нанести серьезный удар ползучему антисемитизму, который заметно активизировался в предвоенные годы.

Многочисленных членов семьи, имевших отношение к медицине, призывали тоже: ведь понятно, что войне будут нужны все медицинские силы страны. Отто Шиндлер стал «императорско-королевским врачом-ассистентом». В Линце его двоюродного брата, мужа Лили, доктора Эдуарда Блоха, попросили возглавить один из резервных госпиталей на тысячу коек, где Лили помогала бы ему, исполняя обязанности администратора. Когда в войну Марта приезжала в Линц из Вены, то замечала, что ее «дорогая, милая Лильхен выглядит буквально вымотанной; у нее на лице написано, сколько горя и изнурительного труда она переносит»[12].

Бывший пациент Эдуарда Адольф Гитлер тоже тянул лямку военной службы императору Францу Иосифу. С началом войны, в августе 1914 года, Гитлеру разрешили поступить в армию Баварии. Ему предстояло сражаться на Западном фронте, за другого кайзера.

В родном же городе Гитлера госпиталь доктора Блоха уже совсем скоро еле вмещал раненых, которых все везли и везли с фронта поезда. Потом он вспоминал, что на работе медики не щадили себя, так как врачей сильно не хватало. Когда стало не хватать коек, под госпитали начали приспосабливать местные школы и большие здания.

Инсбрук, Лондон, 2018 год

Передо мной фотографии, сделанные перед уходом сыновей на фронт. Семья накануне войны.

На одной из них Самуил и София сидят на деревянных стульях с жесткими спинками в саду Игльса. Это, скорее всего, лето 1914 года. За ними стоят трое их мальчиков в отлично сшитой военной форме и кепи; Эрвин – он в центре – положил руки на плечи старших братьев Гуго и Эриха. Эрих и Эрвин в одинаковой форме, потому что служат в одном полку. Они очень гордятся, что сам император Франц Иосиф носит такую же серую тужурку с пуговицами.

20. Эрих, Эрвин и Гуго Шиндлеры с Софией и Самуилом Шиндлер, 1914 г.

Думаю, что Отто исполняет обязанности фотографа, потому что на снимке его нет. Самуил стоически глядит в камеру; перед нами образцово-показательный прусский предприниматель, котелок защищает его глаза от яркого солнца. Посверкивают серебристо-белые навощенные усы.

София тоже сидит анфас, но чуть обернувшись к сыновьям. Правую руку Эрих засунул в карман, в противовес строгости своей формы; но левую он бережно опустил на плечо Софии, явно успокаивая взволнованную мать. На ее лице написан страх. Она выглядит заметно старше и одета заметно хуже, чем на семейном портрете двухлетней давности; правда, снимок и делался не в студии.

Их мальчики, наоборот, выглядят непринужденно. Гуго стоит прямо за Самуилом. Его форма чуть более щеголевата, чем у братьев: серебряный эдельвейс – эмблема полка – хорошо заметен на высоком подкрахмаленном воротнике, а на кепи красуется блестящее петушиное перо (Spielhahnstoss). Эти декоративные элементы появились только в последнее десятилетие. Все трое явно горды тем, что их форма символизирует служение своей стране и своему императору.

На другой, еще более неформальной фотографии Гуго и Эрих, расположившись на траве, изображают солдат. Эрих, опершись спиной на брата, широко улыбается и взмахивает форменной шашкой. Китель расстегнут, потому что ему явно жарко. Я представляю Эриха взбегающим вверх по травянистому склону, отрабатывающим фехтовальные приемы, раздумывающим, сколько врагов императора он сможет истребить. И вот он, устав, с хохотом валится рядом с Гуго на траву. Глядя на этот снимок, я почти уверена, что между братьями была очень тесная связь; а в Эрихе чувствуется еще и непоколебимая уверенность, свойственная юности. Он пока не очень хорошо понимает, что не шашки, а артиллерийские снаряды и пули решают исход современной войны.