Утраченное кафе «У Шиндлеров». История Холокоста и судьба одной австро-венгерской семьи - [110]

Убийца Эгона, Вернер Хиллигес, находился в розыске. Шеф гестапо был арестован в 1946 году, а в 1948-м осужден французскими военными властями за это преступление. Он был приговорен к пожизненному заключению и каторжным работам. К середине 1950-х годов, однако, жажда мести значительно ослабла, и, к моему крайнему удивлению, в декабре 1955 года Хиллигес получил президентское помилование. А через месяц покончил с собой.

Инсбрук, лето 2019 года

Я сошла с проторенных дорожек и отправилась в ту чаcть города, где нечасто встретишь туристов и даже футбольных болельщиков, хотя она расположена совсем рядом с центром. Улица, на которой я стою, называется ни больше ни меньше как улица Святого Духа, или Хайлиггайстштрассе (Heiliggeiststrasse). Я ищу то место, где мог быть старый магазин Леопольда Дубски, и обнаруживаю, что он все еще там – ну, если и не точно он, то его версия.

Конечно, над входной дверью уже нет вывески с этой фамилией, но все равно здесь до сих пор делают и продают бренди и шнапсы. Фасад выкрашен в темно-красный цвет, а в витрине стоят прессы для фруктов, бутылки, несколько деревянных ящиков с отверстиями для бутылок, в модном сейчас стиле шеббишик. Через стеклянную дверь я заглядываю внутрь. Интерьер очень похож на обычную аптеку; бутылки с чистым спиртом стоят на отполированных полках темного дерева.

Я толкаю дверь и обнаруживаю, что она заперта. Магазин закрыт на обед, но из служебного помещения выходит женщина и, отложив в сторону бутерброд, открывает мне. Я подозреваю, что сегодня я единственная посетительница и она боится меня упустить. Я вхожу и объясняю, что этот бизнес основал мой двоюродный прадед Леопольд.

Она озадаченно смотрит на меня и признается, что мало знает об истории этого места; но, услышав мою фамилию, указывает на запыленную бутылку ванильной настойки, стоящую на полке. На стеклянном раритете сохранилась оригинальная наклейка «С. Шиндлер». Этой бутылке, как будто наблюдающей за жизнью магазина, верных восемьдесят лет. Думаю, что во всем Тироле из тысяч бутылок алкоголя, который производили Шиндлеры, сохранилась только она одна. Меня интересует, кто и зачем умудрился сохранить ее. Я спрашиваю, можно ли осмотреть подвал и производство, но получаю ответ, что они закрыты для публики.

В 2019 году над старым магазином Дубски была вывеска с фамилией Лауда, и она была для меня не пустым звуком. Я встречала ее в отцовских бумагах: на красивой красно-черно-золотой этикетке клубничного ликера (Himbeergeist) она была напечатана черными косыми буквами поверх написанной белым фамилии «С. Шиндлер». Сами кусты изображены очень подробно, как в ботаническом справочнике: видна каждая прожилка на листьях, крошечные пушинки на стебельках, которые служат фоном для роскошных спелых ягод, соблазнительно нависающих над буквами.

Но мне было не совсем понятно, почему фамилия Лауда появилась на этикетках поверх моей родной фамилии. Курт вскользь, не вдаваясь в подробности, упоминал об этой семье. А может быть, я и в тот раз не слушала. Только оказавшись в земельном архиве Инсбрука, я собрала все воедино.

Семейство Лауда переехало в Инсбрук из Южного Тироля при нацистах, и гауляйтер Гофер настоял, чтобы именно им продали соседнее с магазином Дубски винокуренное производство семьи Германн, тоже расположенное на Леопольдштрассе. Германнов вынудили переехать в Вену, а в 1941 году отправили в гетто польского года Лодзь, откуда они уже не вернулись. Такая же участь вполне могла ожидать Гуго и Эриха.

После войны Луиза забрала у Франца Гутманна бизнес Дубски и заключила договор с семейством Лауда, сдав им в аренду производство на Хайлиггайстштрассе, откуда они могли вести и торговлю. Луиза сделала очень прагматичный ход, потому что не имела ни капитала, ни желания, ни умения заниматься винокуренным производством. В послевоенном мире экономии Лауда приспособили под себя этикетки с фамилией «Шиндлер», которые хранились в подвале Дубски.

При этом Луиза, как и при нацистах, продолжала жить в квартире над магазином. Она скончалась в 1964 году и после смерти Эгона уже не выходила замуж.

Дахау, лагерь для интернированных, Бавария, 1948 год

Франц Гофер, бывший гауляйтер, находится пока в заключении и ожидает своей участи в лагере Дахау, который теперь оказался в американской оккупационной зоне. Из Лондона Гуго Шиндлер с племянником Петером начинают дело о реституции против него и банка Sparkasse, рассчитывая вернуть себе виллу Шиндлеров с прилегающим садом. Гоферу предъявляют и более серьезные обвинения в военных преступлениях. Это и неудивительно, если вспомнить его огромное влияние в Западной Австрии и прямое подчинение Гитлеру.

Инсбрукский обвинитель выписал ордер на арест Гофера по обвинению в государственной измене и совершении военных преступлений и требует экстрадиции Гофера из Германии. Гоферу предъявляются обвинения в ответственности за убийства, совершенные в «хрустальную ночь», и высылку евреев из Тироля. Если их докажут, ему грозит наказание в диапазоне от десяти лет лишения свободы до смертной казни.

Американцы соглашаются экстрадировать Гофера в Австрию, но он намерен постоять за себя. В одном из своих заявлений Гофер утверждает, что невиновен и что австрийцы не могут его преследовать на том основании, что этого решили не делать американцы. Юридически это очень слабый аргумент; он явно хватается за соломинку. Только лишь начинает казаться, что Гофера все-таки экстрадируют, как он умудряется ускользнуть из рук своих преследователей.