Утраченное кафе «У Шиндлеров». История Холокоста и судьба одной австро-венгерской семьи - [100]

Доктор Чермак, ответственный за составление списков лиц, подлежавших уничтожению по программе «Т4», множество раз удалял из них его имя. От смерти его спас затянувшийся спор о собственности Дубски, ведь если бы с ним что-нибудь произошло до совершения сделки, вся его недвижимость отошла бы к Луизе. Если верить плакату Эйхмана – тому, где показаны шаги евреев к эмиграции, – на 31 марта 1941 года в Тироле оставалось всего шесть евреев. Одним из них был Эгон. Те, кто пугал его Польшей, говорили неправду: опасностью грозило не затягивание, а окончание процесса, потому что Эгон оказывался лишним в их расчетах.

Весной 1943 года руководитель гестапо Тироля и Форарльберга Вернер Хиллигес – тот, кто в сентябре 1938 года угрожал моему деду и другим бизнесменам-евреям, – издал приказ об аресте евреев, состоявших в смешанных еврейско-арийских браках. Их следовало собрать в исправительно-трудовом лагере Райхенау, на северо-восточной окраине Инсбрука. Его устроили в рабочем, полупромышленном-полусельскохозяйственном районе; даже в наши дни фермы, где можно купить свежее молоко, тесно соседствуют с промышленными зданиями и многоквартирными домами.

В 2017 году Иоганнес Брейт выпустил книгу о лагере. В ней он пишет, что Райхенау использовался для «переделки» рабочих, особенно итальянцев, которых Муссолини посылал на работу в рейх в обмен на сырье, которое отправлял ему фюрер. С ними обращались плохо, поэтому иногда они пускались в бега обратно к себе, в Италию, и тех, кого ловили, отправляли в Райхенау. Рабочую силу везли сюда и с территорий, захваченных на востоке.

Для инсбрукцев это не было секретом, потому что заключенных привозили работать на городские стройки и уборку улиц. В самом лагере наказания, даже смертельные, были обычным делом: зимой заключенных раздевали догола и поливали ледяной водой.

В мае 1943 года Эгона перевели из санатория в лагерь. Меньше чем через месяц, вечером 2 июня 1943 года, Хиллигес приказал привести его к себе. Дальше произошло то, о чем в официальном отчете, написанном через три дня, сказано так: «Эгон Израиль Дубски, безработный, католик, ранее иудей, проживавший в Инсбруке по адресу Хайлиггайстштрассе, дом № 2, скончался 2 июня 1943 года в 19 часов 30 минут». Причиной смерти был назван «выстрел в голову».

Хиллигес, о котором комендант лагеря Мотт потом отзывался как о горьком пьянице – правда, вовсе не растерявшем своих навыков, – убил Эгона выстрелом в упор. Эгон рухнул как подкошенный и вскоре умер. После войны пошли было слухи о попытке побега. Конечно, Луиза знала, что побеги из лагеря иногда подстраивали. Приносили лестницу, ставили у стены, где совершались казни; заключенным приказывали идти к ней и в это время расстреливали. Эгон был убит выстрелом в лоб, и поэтому объяснение Луизы кажется маловероятным.

Потом Хиллигес уверял, что Эгон напал на него с каким-то предметом в руках и он выстрелил в целях самообороны, но и в это верится с трудом. По-моему, Хиллигес просто-напросто решил, что с моим кузеном, Эгоном Дубски, пора кончать.

Насколько я помню, Курт никогда не говорил со мной об убийстве Эгона, хотя о магазине Дубски вспоминал не раз как еще об одной потере семьи. Глядя на официальное свидетельство о смерти Эгона, я всей душой жалела его. Этот человек, лишенный всего, сменивший свое второе имя на Антон вместо Израиль, умер у ног шефа местного гестапо. И он, и Луиза много сделали для его спасения, но его не защитили ни друзья-нацисты, ни брак с арийкой, ни переход в католичество. Он очень хотел выпутаться из тенет режима, но в итоге пал одной из его жертв.

Лагерь Райхенау продолжал работать, хотя потом, в 1943 году, несколько изменил назначение. К сентябрю Италии, занятой союзниками, оставалось совсем немного до падения, она перешла на другую сторону, а немецкие войска оккупировали Южный Тироль. Райхенау сделали транзитным лагерем для итальянских евреев, политических заключенных и других противников Третьего рейха, и он стал первой остановкой по пути в лагеря смерти на востоке.

Уоппинг, Лондон, 2019 год

У меня в руках маленький прямоугольный голубой конверт, адресованный Зигфриду Зальцеру, который я обнаружила в отцовской коллекции марок. Мне интересно, что это за адрес: Вена-2, Гаасгассе, 8/13. Оказывается, самый центр Леопольдштадта, еврейского квартала Вены. Мне непонятно, зачем Зигфрид, Марта и София туда переехали.

А потом до меня доходит. В 1941 году нацистские власти приказали еще оставшимся в Вене евреям переселиться в так называемые сборные квартиры (Sammelwohnungen). Они не предназначались для постоянного проживания. Их обитателей отправляли в места назначения, то есть лагеря. Гаасгассе, 8/13, и была одним из таких «перевалочных пунктов», как правило сильно перенаселенных, со скудной едой и минимумом удобств.

Я внимательно разглядываю конверт и замечаю, что сверху кто-то написал «вернуть отправителю» и поставил дату, 28 августа; на обороте еще видна карандашная надпись: «Получатель выбыл в Польшу» (Empf. abgewandert Polen).

Это один из самых жутких эвфемизмов, изобретенных нацистами. Слово «выбыл» подразумевает, что у человека есть выбор, что он делает его сам, с положительными эмоциями, и процветает на новом месте жительства. А на самом деле этот голубой конверт – печальное свидетельство последних следов Софии, Зигфрида и Марты в Вене.