Утопический роман XVI-XVII веков - [2]

Эти поэтические мечтания явились реакцией на бесчеловечное угнетение, характерное для рабовладельческого строя. Но они тянули назад, к низшему уровню общественного развития. Частная собственность отрицалась как главный источник общественных зол только в сфере потребления, а не производства. Это был поистине рабский идеал, удел слабых — свобода от труда и чудотворное изобилие.

В кругу подобных утопических мечтаний оказался и древнегреческий философ-идеалист Платон (427–347 гг. до н. э.). Платон тоже понимает первобытное состояние как царство равенства. Однако его утопия, разработанная в диалогах «Государство», «Политик», «Тимей», «Критий», основана на идее государственности, которая перечеркивает возможность возврата к раннему детству человечества.

Аристократ по происхождению и по всем симпатиям, Платон презирает материальный интерес, торговлю, барыш. Чрезмерное богатство, имущественное расслоение — вот что губит и богатых и бедных, обрекая одних на пресыщение и изнеженность, а других — на злобу и зависть. Введение общественных столовых способно, по мнению Платона, уменьшить злоупотребления собственностью. Но поравнение членов общества, исключая, конечно, рабов, на этом пороге и останавливается.

В диалоге «Государство» Платой выступает убежденным противником тирании и олигархии, смертной казни и произвола власти. Но гуманизм его антидемократичен, ибо, как он считает, демократия недальновидна. Полного равенства но может быть, люди неравны от природы. Государство должны возглавить разумнейшие — ученые-философы, создающие законы. Их охраняют воины. В самом низу — торговцы, ремесленники, земледельцы, которые и распоряжаются материальной собственностью. Но главная их обязанность — снабжать высшие группы всем требуемым. Таким образом, экономическая свобода производителей фиктивна, она подавлена их политическим бесправием, над ними властвует внеэкономическое принуждение. Выступая на словах против частной собственности, Платон фактически сохраняет ее в своем государстве в виде кастовой частной собственности, потребительской монополии господствующей аристократии.

Суп» утопической мечты Платона — в ликвидации раздоров и борьбы внутри господствующего класса рабовладельцев. Он хочет вернуться отнюдь по к первобытной общине, а к более близкому прошлому, реставрировать обветшавшие государственные формы, наподобие египетского кастового строя или рабовладельческой Спарты. А затем — никаких сдвигов, никакого развития, все установлено навеки при абсолютном разделении умственного н физического труда.

Аристократическая утопия Платона антиисторична и уже поэтому реакционна. Средства социальных преобразований для Платона — только слово, только философские размышления, только убеждение. Развитие эллинистического государства делает очевидной иллюзорность подобных мечтаний, п Платон переходит к более реальным планам. В «Законах», написанных на склоне лет, управителям-политикам придана бесконтрольна» законодательная и исполнительная власть. Они казнят и милуют, вводят всеобщий шпионаж, мелочно регулируют все стороны индивидуальной жизни. Если в «Государстве» постоянная семья запрещена как источник эгоистических интересов, то в «Законах» скрупулезно регламентируется любовь н половые отношения — ради «блага» общества, ради улучшении человеческой природы. Перед нами мрачная казарменная утопия, идеал полицейского правления. Государство Платона превращается, но словам советского исследователя А. Ф. Лосева, во всеобщую тюрьму и организованный конный завод. Недаром «Законы» были подняты на щит идеологами фашизма. И все же в самой постановке проблемы создания идеального человеческого общества у Платона содержалось немало положительного, и поэтому влияние Платона на утопистов XVI–XVII веков вовсе не было парадоксальным. Ссылки на мнения древнегреческого философа мы находим даже у крестьянского революционера Томаса Мюнцера. Популярности идей Платона способствовала и схоластическая традиция, и канонизация его произведений, проштудировать которые считал своим долгом каждый ученый — и богослов, и светский человек. Избранная Платоном живая и остроумная диалого-драматическая форма, «тонко разработанная поэтика речи» (А. Ф. Лосев), а главное, органическое воплощение социально-философской мысли в художественно-образной форме также оказали воздействие на последующее развитие утопического жанра в европейской литературе. Конечно, в условиях эпохи Возрождения и особенно у социалистов-утопистов Мора и Кампанеллы основные идеи Платона преобразованы до неузнаваемости, но вместе с тем сохранились и родимые пятна многих реакционных измышлений античного философа.

У ранних европейских утопий имелись и иные, более близкие, источники.

Во второй половине-средних веков многие страны Западной Европы были охвачены антифеодальным движением крестьянства и городских низов. Апеллируя к раннему христианству, сектанты-уравнители требовали общности имуществ и пытались организовать потребление на коммунистических началах. В это время ставился острейший вопрос о происхождении и законности сословных привилегий: «Кто был дворянином, когда Адам пахал, а Ева пряла?» Английские политические баллады XIV–XV столетий поэтизировали идею такого счастливого строя, когда не будет эксплуатации и уделом всех станет животворный труд. Вершиной подобных устремлений явилась программа плебейских масс, выдвинутая в период крестьянского восстания 1525 года в Германии Томасом Мюнцером, программа, близкая к утопическому коммунизму. Религиозная оболочка взглядов Мюнцера не помешала ему выступить за права разума, призванного, как он полагал, установить царство божие не на небе, а на земле. А это представлялось возможным только через уничтожение сословных привилегии, частной собственности и самостоятельной государственной власти. Равенство должно было стать всеобщим, проявиться во всех отношениях, только тогда все люди смогут обрести подлинное счастье.